Оцепенение - Камилла Гребе (2020)

Слезы снова текут из глаз, на этот раз сплошным потоком, заливают нос и рот. Ноздря, стертая трубкой, горит от соли.

Что за хрень тут происходит?

Мысли судорожно мечутся в голове, как бешеные собаки, не давая ясности.

Должен быть какой-то способ выбраться из этого проклятого дома. Это же дом, а не тюрьма. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь мыслить логически.

Все окна на первом этаже закрыты решетками. Через них не выбраться. Входная дверь заперта, можно о ней забыть. Дверь на террасу наверняка тоже закрыта, а если и нет, она кончается обрывом. И если мне не хочется упасть с высоты двадцать метров на острые камни, придется искать другой способ.

Второй этаж – моя единственная возможность.

Можно проскользнуть на второй этаж в мою комнату и выпрыгнуть из окна. Там не так высоко. Три-четыре метра и мягкая трава внизу. Должно сработать.

На трясущихся ногах я поднимаюсь на второй этаж. Сквозь панорамные окна видно, как море серо-синим покрывалом простирается до самого горизонта.

Я быстро преодолеваю лестницу. Металлическая конструкция крепкая и не скрипит.

Дверь в мою комнату открыта.

Кровать заправлена. Подушки взбиты, как в отеле, как когда я прибыл. Но рюкзака нет, в гардеробе пусто. В воздухе пахнет мылом.

Словно меня тут никогда не было. Все следы меня уничтожены.

Я подхожу к окну, открываю и смотрю вниз.

Живот сжимается. Окно выше, чем я думал, и в траве виднеются камни. К тому же комната Ракель находится прямо под моей. Если я буду шуметь или закричу, она проснется. Что бы ни произошло, нужно быть тихим, как мышка.

Влезаю на подоконник и сажусь. Думаю, как лучше прыгнуть.

Свеситься с подоконника и потом прыгнуть?

Нет.

Высота, конечно, уменьшится, но я не буду видеть, куда прыгаю. Слишком велик риск оказаться близко к окну и разбудить Ракель и Улле, если он дома.

Я решаю прыгнуть из сидячего положения и попытаться приземлиться как можно дальше от фасада.

Я закрываю глаза и обращаюсь с мольбой сам не знаю к кому, но не к Богу. Отталкиваюсь ногами и лечу вперед в летнюю ночь. От жесткого удара о землю перехватывает дыхание. Острая боль в лодыжке пронзает тело, и мне стоит чудовищных усилий не заорать.

Сажусь на траву и смотрю на ногу в страхе увидеть торчащие кости.

Она выглядит как обычно.

Видимо, вывих, утешаю я себя, и встаю на четвереньки. Пытаюсь выпрямиться, но боль слишком сильная, и я начинаю ползти вперед.

Запястье так болит, что на правую руку невозможно опереться.

Я ползу медленно, крайне медленно, как годовалый ребенок, но другого выхода у меня нет.

Огибаю угол дома, и аромат роз Ракель ударяет мне в нос. Хрупкие, темно-красные цветы на колючих стеблях устремляются к проясняющемуся небу. Листья покрыты капельками росы.

Ползу мимо клумбы к калитке.

Осталось двадцать метров.

Лежащие в траве камни и шишки царапают руки. Я не чувствую колено, а ногу пронзает острая боль.

Где-то вдалеке кричат чайки.

Десять.

Рука, колено, рука, колено.

Чувствую что-то липкое под ладонью. Это раздавленная улитка.

Продолжаю.

Пять.

Рука, колено, рука, колено.

Забор вырастает передо мной. С земли он кажется высоким, как стена.

Цепляясь за доски, встаю и хватаюсь за ручку.

Внезапно дорожка освещается. Я бросаю взгляд на дом.

В комнате Ракель горит свет.

Я пытаюсь открыть калитку, но она тоже заперта.

Черт.

Из дома раздается отчаянный вопль.

Думаю.

Забор высокий. Если бы я не заделал дыру в заборе, у меня был бы путь к спасению. Если бы я не хотел выпендриться перед Ракель, я бы сейчас был свободен.

Как будто это что-то бы изменило.

О чем я думал? Что удастся с ней переспать?

Я смотрю на забор, и осознание как ледяной душ: я сам прикрутил решетку, сам починил забор, и теперь мне не выбраться из этого сумасшедшего дома.