Ярость и боль терзали Агату. Несмотря на выписанные по рекомендации ее психиатра новые таблетки, приливы участились. Они высасывали из нее силы, и на бедрах уже не осталось мест без синяков. Агата прятала их от отца и матери, запираясь в одиночестве в ванной, несмотря на их запрет. Она часто грызла ногти и иногда просыпалась в страхе, что ее увезут ночью, пока она спит. И с каждым приливом, с каждой бессонной ночью внутри зрела и росла ненависть к родителям.

До июня все было тихо. При отце с матерью Агата вела себя спокойно, исправно принимала таблетки и в день, когда Алису отправили в лагерь, ей вновь разрешили свободно перемещаться по дому. На этот раз она подготовилась к вылазке. Они вновь ужинали с родителями, и девочка сделала вид, что заснула. Когда Анна разбудила ее, чтобы отправить в спальню, Агата заплакала.

– Что случилось? – Спросил отец, нахмурившись.

– Можно я хотя бы одну ночь посплю с вами? – Спросила Агата, всхлипывая. – Я не могу там больше сидеть. Мне становится только хуже.

Родители, посовещавшись взглядами, согласились. Не без некоторой опаски. Они тоже боялись ее. Но Агате уже было все равно. Она хотела хорошенько осмотреть дом и понять, что делать дальше. Нельзя все испортить.

Ночью, когда все заснули, Агата бесшумно выскользнула из постели. Она вышла на балкон, вдохнув ночной запах леса. И скинула покрывало, закрывающее картину, над которой работала Анна. Увидев себя, Агата с улыбкой склонила голову. “Что ж, так и есть. Ты все разгадала”, – подумала девочка.

И заметила на тумбе рядом с мольбертом дневник. До своего заточения Агата видела, как мать что-то яростно пишет в нем. Девочка улыбнулась. Она знала, что мать обычно прячет дневник именно от нее. Алису и отца мало интересовали записи Анны.

Агата взяла в руки блокнот, ощущая шершавость кожаной обложки. Она зашла обратно в спальню и вышла в коридор, где под светом включенной лампы смогла прочитать вчерашнюю запись за двадцатое число. План матери по спасению из дома. Побег от нее и отца. Агата побледнела. Она почувствовала, как путаются мысли. Агата бросилась обратно на балкон и вернула дневник на свое место. Как раз за секунду до того, как ее вновь охватил зуд. Сжав голову обеими руками, Агата упала на пол, корчась от боли.

Проснувшиеся родители еще долго пытались успокоить девочку. Но пока мать не вколола ей успокоительное, пытка продолжалась. Наконец, вспотевшая и уставшая от крика, Агата погрузилась в страшный, беспокойный сон.

Она очнулась в своей комнате только к вечеру следующего дня. Моргнув, Агата еще долго смотрела на стену, которую закат окрасил в красный цвет. Она чувствовала себя полумертвой. И жутко усталой. Словно и не спала. Агата снова погружалась в сон, когда услышала дикие крики и шум.

Она села в постели, чувствуя нарастающее любопытство. Что же случилось на этот раз? Агата изогнула бровь, услышав, что кричит отец. Она зло усмехнулась. “Что ж, видимо мамочка посвятила в свои планы папочку. А тому это ой как не понравилось”, – подумала она с издевкой.

Ее глаза весело заблестели. Агата вскочила с кровати и рассмеялась, кружась по комнате. Затем почесала руки. Шею. Бедра. Вот оно. Скоро начнется.

Звуки скандала прекратились. Агата толкнула дверь от своей тюрьмы и та неожиданно поддалась. В буре скандала родители забыли ее закрыть. Агата вышла в коридор. Она слышала, как внизу о чем-то бормочет отец, звеня бутылкой. Затем зазвучал бархатный голос Фрэнка Синатры.

Послышался скрип ступенек. Наверх поднималась Анна. Ее лицо было мокрым от слез. Она увидела Агату и застыла. Затем в ее глазах сверкнула ярость.

– Что тебе нужно от меня? – Произнесла мать, сжав руки в кулаки. – Когда же вы все отстанете?