Не забывать никогда - Мишель Бюсси (2017)

— Я видел, как вы улыбались уголком рта. Разумеется, можно не верить в двойного убийцу, но одно я могу сказать с уверенностью: 5 июня 2004 года убийца находился в Ипоре, а три месяца спустя — в Изиньи…

Ребятишки галдели, Алине пришлось повысить голос:

— Как и тысячи других людей. Убийца мог прибыть каким угодно транспортом или даже пешком, и его вполне могли не заметить: ни как он прибыл, ни как убыл. Имя его нигде не упомянуто.

Пироз пожал плечами.

Остановка Лувр.

Он скользнул взглядом по рекламной афише Диора. Обнаженный силуэт Шарлиз Терон напомнил фотографию, висевшую в кабинете психолога-криминалиста.

— Знаю, — пробурчал Пироз. — Поиски связующего звена между двумя убийствами не дает Кармен и ее дочери Осеан сойти с ума. Ждать и надеяться — все, что им осталось.

Остановка «Конкорд».

Опекаемые двумя учительницами, ребятишки в бейсболках исчезли быстрее, чем взлетает стайка голубей. Алина тотчас отступила; теперь между ней и Пирозом образовалось расстояние не меньше метра.

— Ждать чего? — спросила она. — Что насильник снова совершит преступление?

Со дня убийства Миртий прошло шесть лет.

— Слишком поздно, — ответил Пироз. — Он ничего не совершит…

Остановка «Елисейские Поля-Клемансо».

Мимо окон продефилировали очередные Шарлиз Терон. Четыре на три метра. Диор колошматил по мозгам, Пироз тащился, глядя на рекламу, Алина кусала губы. Неужели так пробуждается влечение?

— Он не совершит, — уверенно повторил Пироз, поглощенный созерцанием тысячекратно увеличенной родинки на белой коже.

Алина инстинктивно подумала обратное.

36

Неужели так пробуждается влечение?

Около часа ночи по мосту Бротон я перебрался на другой берег Сены. Затем катил по малым и большим дорогам. В свете фар «фиата» мелькали таблички с названиями нормандских городов, я старательно их объезжал. Пон-Одемер. Везвиль. Пон-Левек.

В голове у меня беспрерывно прокручивались свежепрочитанные страницы. Уверен, установить личность убийцы с красным шарфом можно, только осмыслив все материалы дела об убийстве Миртий Камю. Мне не напрасно их подбросили. Доказательства моей невиновности находятся где-то рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Заблуждение? Еще одно заблуждение?

Какой смысл в моем последнем бегстве, когда я добрался до самого Изиньи-сюр-Мер?

Перед въездом в Троарн у меня в кармане зазвонил телефон. Было около двух часов ночи.

Разумеется, Пироз…

Я не стал включать телефон. Пироз унаследовал дело Аврил–Камю, кто-то позаботился сообщить мне об этом, подбросив мне очередной коричневый конверт. Став маньяком одной идеи, Пироз наконец нашел своего виновного.

Меня!

Спустя несколько секунд характерный звонок известил меня о новом смс-сообщении. Продолжая вести машину, я взял телефон.

И от удивления чуть не выпустил из рук руль.

Я ошибся в своих догадках!

Это не паршивый флик, гнавшийся за мной по пятам, а Офели. Теплая волна нежности накрыла меня с головой. Подросток из клиники «Сент-Антуан» прислала мне фото какого-то типа, вырезанное, как мне показалось, из модного журнала: стальной взор голубых глаз, сверкающий череп, белая рубашка с открытым воротником и плотоядная улыбка.

«Прямой потомок Цезаря», как гласил короткий комментарий под фото.

20 на 20!

Я невольно улыбнулся и вслепую, не замедляя хода, напечатал ответ:

«Слишком красив. Не доверяй внешности».

Офели ответила меньше чем через минуту:

«Дурак!

А ты где со своей рыжей милашкой!»

Мое сердце упало куда-то вниз.

Моя рыжая милашка.

Мона.

Мною завладело воспоминание о ее пышущем жаром теле, о том, как я прижимался к нему.