Не забывать никогда - Мишель Бюсси (2017)

Мона нервно отбросила метавшуюся по губам непослушную прядь. Она больше не похожа на маленькую перепуганную землеройку.

— Джамал, я с самого начала знала, что ты невиновен…

С самого начала?

Уточни, прелесть моя.

Когда мы стали спать с тобой? Или раньше? Или после? Или во время?

Я заметил, как в трюм спустился четвертый жандарм.

— Я обязалась сыграть свою роль до конца, — оправдывалась Мона. — В память о Миртий… О Луизе, о Шарле… Я не могу этого объяснить. Помнишь, вчера вечером в Вокотте, когда мы сидели в «фиате», ты прочитал историю, присланную в коричневом конверте, историю девчонки с улицы Пюшо и ее подружки. Мими и Лины, подружек с самого детства. Печальную историю девушки, рыдавшей рядом с тобой, пока ты читал письмо незнакомки…

Вчера вечером. Сейчас не больше десяти часов. А мне казалось, что с тех пор прошел целый год.

Вокотт. «Фиат». Коричневый конверт.

«Трогательно?» — спросила она меня. «Спасибо» — добавила она.

Я ничего не понял, но выплюнул горсть ядовитых слов:

— Помню. Ты здорово запудрила мне мозги.

— Нет, Джамал…

— Еще как… Снимаю шляпу. Ты настоящая актриса.

Накрутив на палец прядь волос, она вскочила и поднялась на цыпочки, став похожей на примерную ученицу.

— Нет, Джамал, — глубоко вздохнула она. — Я была искренней. Несмотря на свою роль, я была искренней. Совершенно искренней. Ты не веришь мне, Джамал, но я не занимаюсь самообманом. Я обязана сказать тебе. Сказать сейчас. Если оставить в стороне все, что относилось к двойному убийству, я никогда…

Ей не хватало дыхания, но она решительно завершила фразу:

— …никогда не была такой искренней в отношениях с мужчиной.

Ее неловкая улыбка разбилась о каменное выражение моего лица.

Искренней?

За исключением всего, что относилось к двойному убийству!

За исключением коричневых конвертов, разбрасываемых за моей спиной.

За исключением ночной поездки к Ле Медефу. За исключением вторжения в спальню к перепуганным детям в гостевом доме бывшего вокзала в Иф. За исключением придуманной жизни Магали Варрон. За исключением идеальной жизни некой Моны Салинас, докторанта, исследующего содержание кремния в гальке, любимой ученицы своего научного руководителя, начальника самой большой во Франции лаборатории экспериментальной химии, предоставившего в ее распоряжение свою виллу. Зачем это отрицать, Мона? У тебя был выбор, ты примерила на себя роль смешной, умной, обвешанной дипломами девчонки… Словом, получила все шансы соблазнить голубка, присевшего напротив тебя на столик в ресторане «Сирена».

— Все ложь, — проговорил я. — Все.

— Ни ложь, ни правда, Джамал… Мы придумывали, мы рассказывали друг другу истории!

У меня над головой раздался хриплый крик:

— Отвалите отсюда!

В капитанской рубке «Параме» Жильбер Аврил орал на жандарма, попытавшегося оттащить его от штурвала. Обезумевшие чайки метались между мачтами. Я смотрел поверх плечей Моны.

— Нет. В твою историю я поверил.

Молчание.

Я увидел, как из микроавтобуса в сопровождении двух жандармов вышла Осеан и тотчас скрылась в «ситроене». Через несколько секунд машина уже сворачивала с набережной.

Внутри у меня все сжалось. Я отвел взгляд.

— Я тебе поверил, Мона, — повторил я. — Видишь, я даже продолжаю называть тебя Моной. Глупо, да? Мона Салинас не существует! Никогда не существовала. Ты… Ты… я тебя не знаю!

Растрепавшиеся волосы все время падали ей на лицо, она отмахивалась от них, как от назойливых комаров.

— Если ты в этом уверен, — помолчав, произнесла она. — Впрочем, Алина не многим отличается от Моны. Это та же самая девушка, Джамал. Только буквы меняются местами. В сущности, каждый из нас играл свою собственную роль.

Она подошла ко мне и поцеловала в щеку. Задрожала. Выдавила из себя улыбку.

— Я не могу на тебя сердиться. Это был бы перебор. Забудем прошлое, и тогда…