Платонова пещера - Влада Ольховская (2019)

Ее имя было в программе вечера, такое необычное и красивое. Виолетта Лис с танцевальной миниатюрой. Не танцем, нет, здесь обычных танцев не признавали. Это ведь не концерт, это выступление пластического театра. Слова заменяют движением, зато программка похожа на маленькую книгу, рассказывающую, что происходит на сцене.

Руслан не собирался читать все это, его не привлекало такое искусство. Ему просто нравилось смотреть на девушку, легко скользившую по сцене. Она, вне всяких сомнений, была хороша. Тонкая ивовая веточка, настолько гибкая, что казалось, будто она не может сломаться. Светлая куколка из тончайшего бело-розового фарфора. Маленький хрупкий эльф с огромными голубыми глазами и льняными, коротко постриженными волосами.

Она сливалась с музыкой, становилась с ней единым целым. Она вдыхала мелодию, как воздух, и кружилась по сцене, едва касаясь босыми ногами пола. Виолетта не пыталась впечатлить зрителей, она жила этим странным танцем, в котором не было ни одной паузы. Одно ее движение перетекало в другое, и в этом была магия, которая не позволяла оторвать взгляд от сцены.

Иногда Виолетта была серьезна, иногда прикрывала глаза и улыбалась. Для нее это и правда было представлением, которое кто-то, может, и понимал. Но для Руслана танец оставался танцем – одним из самых честных языков мира, на котором невозможно лгать.

Виолетта танцевала среди воздушных белых полотен, развешанных на веревках над сценой. Иногда в ее руках оказывались то лента, то шарф, то букет цветов, но никто не мог сказать, где она их брала. Ее одежда тоже была белой – простое платье до колена, которое, казалось, могло сделать танец пошлым, стоило Виолетте хоть раз двинуться неправильно. Но она не была на это способна, ей проще было прекратить дышать, чем допустить ошибку.

– Это вся жизнь бедной деревенской швеи, – громко шептала сидящая рядом с Русланом девушка своему спутнику. – Кому-то может быть скучно в провинции, но она любит свое дело. Когда любишь свое дело, понимаешь истинный смысл жизни. Так написано в программке, вот, смотри, Володя!

Володя кивал со скучающим видом. Его не интересовали тайные смыслы танца. Он смотрел то на голые ноги Виолетты, то на глубокое декольте своей подруги. Он мужественно ждал, когда все это закончится.

Руслан досадливо поморщился: как же они здесь неуместны! Не только эти двое, добрая половина зрителей явилась на представление лишь за тем, чтобы потом хвастаться друзьям да размещать фотографии в социальных сетях. Мы были на выступлении пластического театра. Мы элита. Это такое глубокое искусство, не каждый понять может. Правда ведь? Правда? Но мы понимаем, мы готовы рассуждать о том, что для нас простейшими словами прописали в программе.

Вот поэтому Руслан и не читал программы. Тело Виолетты рассказывало ему совсем другую историю, понятную ему одному. Пронзительную, отчаянную и совсем не похожую на жизнь тихой провинциальной швеи.

Под конец номера она закружилась на сцене со швейными ножницами, то и дело щелкавшими у самой белой кожи, такими большими, что Виолетте приходилось держать их обеими руками.

– А это не опасно? – оживился скучавший до этого Володя.

– Нет, ты что! – заверила его подруга. – Они же бутафорские!

– Похожи на настоящие…

– Думаю, бутафорские, пластик какой-нибудь. Настоящие слишком тяжелые, чтобы танцевать с ними.

Руслан только усмехнулся: всюду эксперты, все во всем разбираются! Ножницы были настоящими. В жизни Виолетты не было ничего бутафорского.

Ножницы были похожи на хищную птицу, норовящую схватить жертву острым клювом. Они были у лица Виолетты, у самого ее сердца, у шеи. Она больше не кружила по сцене, она осталась на месте и танцевала с ножницами, как с живым партнером. Завороженные зрители не могли оторвать от нее глаз. Может, они и напоминали себе, что ножницы не настоящие, что угрозы для танцовщицы нет. Но в этот миг они и сами себе не верили, они верили только ей – Виолетте.