Платонова пещера - Влада Ольховская (2019)

– Все сама делаю, – пояснила Майя, выставляя чашки на стол. – Потому что иначе здесь становится скучно, а так – нет. Не признаю телевизор, пустая трата времени. Когда я переехала сюда, я почувствовала, что наконец-то оказалась на своем месте. Я люблю быть на природе: собирать травы, выращивать цветы. А когда погода плохая и приходится оставаться дома, делаю то, чем потом угощаю гостей – это чаще всего соседи, из города редко кто приезжает. Ян – тоже редко. А что не умею сама, то у местных покупаю, тех, кто не спился и тоже хочет развиваться. У таких вещей особая энергетика. Почти все в этом доме – мебель, посуда, ковры, – сделано вручную.

Она не сказала, где берет деньги. Агата не решилась спросить, но подозревала, что это связано с Яном.

Майя опустила специальную ложку в горшочек меда, потом подняла ее, и мед, похожий на янтарь, засиял в лучах солнца.

– Вы меня пригласили, потому что вам меня жалко? – спросила Агата. – Или вы все-таки расскажете мне о Яне?

– Расскажу.

– Правда?!

Агата почти перестала надеяться, что у нее что-то получится, поэтому согласие Майи, неожиданно простое и быстрое, стало для нее сюрпризом.

– Правда, – кивнула Майя. – Но не потому, что ты с ним работаешь… Ничего, что я на ты? Это не со зла, просто ты мне в дочки годишься.

– Я не возражаю.

– Так вот, я вижу, что тебе нравится мой сын. Это преимущество, которого не было у других людей, желавших поговорить о нем.

Агата смутилась, не зная, что ответить. Отрицать? Но тогда Майя обидится и не станет говорить. Согласиться? Так ведь это не правда!

Или все-таки правда?.. Агата почувствовала, как ее щеки пылают жаром смущения.

– Мы с Яном… – начала она, но замолчала, не зная, как продолжить.

– Я знаю, что вы с ним не пара и, скорее всего, даже не друзья, – кивнула Майя. – Но это не меняет твое отношение к нему. Ты хочешь его понять, потому что это важно для тебя, а не для кого-то еще. Поэтому ты заслуживаешь знать, и я рада, что ты появилась.

– Почему?

– Потому что я чувствую, что он отдаляется от меня. Это нормально: он вырос, годы идут, мы живем в разном ритме. Неправильно, когда сын до старости цепляется за юбку матери. Но Ян – он особенный, и я говорю это не потому, что он мой ребенок. Он сложный, и жизнь у него будет сложная. Он убежден, что ему никто не нужен. Я надеюсь, что с тобой это изменится.

– По-моему, вы опережаете события!

Хозяйка дома не стала спорить:

– Возможно. Но за последние годы никто лучше тебя ко мне не приезжал. Так вот, у меня для тебя две новости, хорошая и плохая. С какой начать?

– Наверно, лучше с плохой…

– Ты никогда не поймешь его до конца, – спокойно сказала Майя. – И я его не пойму до конца. Более того, Ян вряд ли сам себя понимает. К тому, что творится у него в голове и в душе, можно лишь приблизиться, понять – нет.

– Не слишком оптимистично, – вздохнула Агата. – А хорошая новость тогда в чем?

– Я расскажу тебе о нем, и ты сможешь приблизиться к пониманию. Ян во многом похож на своего отца. Я бы сказала «копия», но это неверно, они разные, и оба – не совсем обычные. Вот он.

Она показала на одну из самых старых фотографий на стене, не черно-белую даже, а серовато-бежевую, будто выжженную солнцем. Но винить в этом, пожалуй, следовало не время, а качество пленки.

На фотографии Агата увидела большую группу людей, выстроившихся несколькими рядами для снимка. Многие из них были одеты в походную одежду, указывавшую на жаркую погоду. Рядом с ними стояли люди в камуфляже, с автоматами, черные и белые. На заднем плане виднелись джунгли и грунтовая дорога.