— Я все расскажу Алексу, он тебя на части ведь порвет. Я не буду твоей шлюхой, я за него замуж выхожу…

— Как удачно, что Алекс уехал. Как удачно, что следующий месяц он сюда вернуться не сможет, а у тебя работа. А мы пока с тобой будем мириться.

— Ты издеваешься?! Серьезно думаешь, что после такого я смогу быть с тобой? После этого грязного шантажа?! Неужели ты так хочешь, чтобы я тебя возненавидела?

— Я хочу, чтобы ты была со мной Саш. И сделаю ради этого все что угодно. Даже стану мерзким ублюдком.

— Ты уже им стал, — отдавливает она мне ногу и дергает замок двери, но я не могу ее отпустить. Не сейчас. Никогда.

Держу крепко, накрываю соленые от слез губы, чувствую вкус крови, но не ощущаю боли от укуса. Она сопротивляется отчаянно, а пытаюсь ее успокоить. Мягко, но жестко глажу поясницу, сминаю задницу, углубляю кровавый поцелуй, но стараюсь сделать его мягче. Пока дрожь не проходит, а она окончательно не успокаивается.

— Будешь работать, путешествовать, трахаться со мной. Все как мы мечтали в ту ночь, помнишь? — шепчу, слизывая слезы. – Тебе будет хорошо со мной.

— Не может быть хорошо с тем, кого презираешь…

— В этом мы с тобой похоже. Я презираю тебя, а ты меня…

— Так удали видео, не надо меня шантажировать… Неужели тебе с самого себя не противно, — ревет она, но назад пути нет. Этот план возник спонтанно, но разве он не гениальный?

— Противно, но гораздо хуже мне без тебя. Я должен попытаться. Должен попытаться все исправить.

— Это странный способ… Ничего нормально сделать не можешь…

— А я вообще ненормальный, смирись и получай удовольствие, детка, — отхожу назад и даю ей одеться.

— Откуда ты знаешь. Про Алекса? — спрашивает уже в машине, пока я обдумываю чем завтра заняться. Мне нужно быть на гонках к семи вечера.

— Устроил ему небольшие неприятности в аэропорту. Визу забрали и восстановят только через тридцать дней. При его связях через двадцать. Так что расслабься, времени у нас вагон. Потому просто скажешь, что любишь меня.

— Как у тебя все просто! А если я не захочу, ты снова будешь меня шантажировать?

— Захочешь.

— А если нет?

— Я сказал…

— А если нет! — перебивает. — Давай Мирон! Определяй свои сроки и скажи, что будет, если я не поведусь на твою многогранную личность.

— Я отойду в сторону.

— Поклянись, — требует она, пока подъезжаем к отелю. – Поклянись, что навсегда исчезнешь из моей жизни!

Сжимаю челюсти, сдерживая гнев. Как же она достала!

— Клянусь! Клянусь, что через месяц я оставлю тебя в покое, если ты не захочешь быть со мной.

— Ладно, — рявкает она обиженно и выбегает из машины, как только мы паркуемся. – Куда ты?!

Выхожу из машины и направляюсь к ней.

— Помочь собрать вещи.

— Что?

— Ты этот месяц живешь со мной.

— Мы так не договаривались, — складывает она на груди руки. – Мне нравится жить в отеле.

— А мне нравится, когда ты выполняешь наши условия. Я говорю, ты делаешь. Ты еще не поняла?

— Можешь еще и готовить тебе прикажешь?

Делаю как можно более испуганный вид. Прекрасно помню, что с готовкой у нее крупные проблемы. Ну не дано…

— Нет, травить меня не надо. Пошли вещи собирать…

— Стой, стой, – задыхается она и делает шаг назад. – Стой и жди здесь, я сама все соберу. Пожалуйста…

— Не придешь через десять минут, я сам тебя заберу. Как есть…

— Ну ты и козел…

— Давай козочка, время уже пошло, — играю бровями, и она срывается на бег. А я улыбаюсь сам себе… Да, я козел, но какой же все-таки гениальный.

Глава 36. Саша

Что я творю?

Именно этот вопрос топором рубит мои нервы, пока я спешно собираю чемодан, всмятку толкаю свои пожитки, посматривая на часы.

Минута.

Неужели припрется?

Неужели действительно его игра не блеф, а то видео мне не приснилось.