Я вернулся за тобой - Любовь Попова

А я качаю головой, последние мысли, что у меня один шанс. Откусить его, просто сжать зубы как можно крепче, пока во рту не начнется извержение кровавой лавы. Я уже даю себе установку, как вдруг слышу свое спасение.

— Папа!

— Сашка!

Надежные, знакомые руки прижимают меня к себе, качают на объемной груди, пока я сквозь опухшие веки наблюдаю, как мирон избивает Алекса. Бьет по лицу снова и снова, словно обезумевший.

Или это очередной сон и его здесь нет. Никого нет…

— Саша, Саша, — слышу такой настоящий голос Даши и пытаюсь улыбнуться. Какая она все-таки хорошая. Как хорошо, что она будет счастливой. Моя Даша.

— Останови его, останови его пожалуйста.

Мирона оттаскивает высокий силуэт, но я уже не вижу кто.

Я уже ничего не вижу, только слышу

— Сашка, Сашка, любимая. Как же так...

Глава 41. Саша

Первые проблески сознания были обозначены болью во всех мышцах. Но это можно было терпеть, а вот воспоминания, которые навалились тяжёлым грузом терпеть невыносимо. Я не чувствую тело, но ощущаю, как стекают слезы по щекам. А затем, как мягкая ткань их стирает...

— Ну, ну. Ты чего ревешь? — слышу Дашино ворчание. — Лицо конечно припухло, но ты все равно красивее меня.

С рыданием рвется смешок, и я таки открываю глаза, попытавшись улыбнуться.

Боже, как мне стыдно перед этим светлым человеком.

— Ты ни в чем не виновата, не смотри на меня так. Хотя хочу сказать, что мне обидно, что я не вызывала такого доверять, чтобы сказать про Мирона.

— Да, как я могла... — пытаюсь сказать, но получается хрип.

— Тоже верно... — даёт она мне воды, поддерживая голову. Потом отставляет стакан и вдруг усмехается. — А помнишь ты вот так же сидела возле моей кровати в психушке? Можно даже сказать, что мы квиты.

Она улыбается, но грустно как-то и отвечает на мой немой вопрос про Алекса.

— Я подала на него заявление.

На мой шокированный взгляд она пожимает плечами.

— Я не… — сглатывает она и свои слезы стирает быстрым движением, а мне еще хуже становится. Никогда не хотела быть то й, кто причинит ей боль. — Я так надеялась, что хоть один мой родитель будет нормальным, но похоже рассчитывать я могу только на свою малолетнюю мачеху.

Я сглатываю ком в горле и накрываю её руку своей, от чего она просто начинает рыдать и обнимает меня. Становится больно, но я так рада, что она не держит на меня зла. Так рада, что она вообще не бросила меня, что не оставила одну.

— Прости меня, Дашуль. Я так хотела быть идеальной.

— Ты и была идеальной. Ты всегда была самой лучшей. Самой лучшей сестрой.

— Ты знаешь? — испуганный шепот, а она чертовка такая еще и подмигивает.

— Мама сказала, когда я ее навещала. Наверное поссорить нас хотела, придурошная. Но знаешь, нельзя поссорить правдой, если люди любят друг друга по-настоящему. А я тебя очень люблю, Саша. И ты должна была сказать, что тебе плохо. Мы бы съехали от него вдвоем.

— Он бы не отпустил…Тебя...

— Пф, я бы могла пригрозить суицидом, — достает она язык и кривит рожицу, что снова вызывает болезненную улыбку.

— А что с твоей мамой?

— Ей грозит пару лет, но скорее всего адвокаты договорятся на меньший срок. И нет, я не обижаюсь. Я очень, очень рада, что мы родственники. Где бы ещё найти двух таких отмороженных кузин?

Мне снова хочется рассмеяться, но Даша прикрывает дрожащие губы ладонью.

— Тебе больно, я не подумала. Я не буду больше болтать и веселить тебя. А хочешь своего красавчика увидеть? Он здесь. Три дня в коридоре ночует..

Я чувствую, что снова начинаю плакать, что снова боль ломает грудную клетку и отчаянно качаю головой.

— Нет? – удивляется Даша. — Вы разве...

Я отворачиваюсь к стене, только сейчас замечая что палата отдельная в современной клинике. Даже думать страшно, сколько мне за это расплачиваться… Но так даже лучше. Лучше, когда все сама.