Порочный доктор - Дана Стар, Лена Зиздок

Выползаю на кухню. Люба что-то там кулинарит, обнял сзади, чмокнул в макушку. Ммм, какая же у меня тискательная жёнушка. Чмокнул в шейку. Обожаю. Так бы всю и затискал. Поцелуй рядом с ключицей. Кажется, вместо завтрака во мне проснулся голод иного рода.

- Юра, перестань, - нервно хихикает Люба, когда я лезу ей под футболку. А вот и мои любимые близняшки, идите к папочке! Мну, наслаждаясь их тяжестью и упругостью. Счастье есть, и имя ему - сиськи!

- Юр, у меня каша подгорит, - пыхтит моя хозяюшка, а сама постанывает, когда я играю пальцами с отвердевшими сосками.

- Ничего с твоей кашей не случится, - целую её и лезу одной рукой в трусики. Да-аа, меня определённо рады тут видеть!

- Тихонов, ты засранец! - стонет Люба и так выгибает попку мне навстречу, что член в штанах нетерпеливо дёргается.

- Тихонова, всё для тебя, - посасываю раскрасневшееся ушко и нетерпеливо стаскиваю с любимой жены трусики. Те послушно соскальзывают на пол, спереди отчётливо видно мокрое пятно. Моя ж ты сладкая!

Пальцы скользят внутрь, туда где горячо и влажно. Толкаюсь бёдрами им в такт, так сказать, демо-версия, что планирую дальше. Сочная задница аппетитно шлепает мне навстречу, свободная рука сама тянется потрепать эти подпрыгивающие булочки. Люба сопит, ахает, до побеления сжимает пальцами ручку деревянной лопатки. Чуть поддает бёдрами в мою сторону, стискивает мои пальцы своими стеночками. Я дурею с её отзывчивости, с каждого стона, каждого движения. Давай, кнопка, постони для меня ещё, покажи, как ты меня хочешь!

Всё, больше ждать невмоготу. Вытаскиваю член из штанов и сразу же отправляю точным движением в тесную, истекающую желанием щель. Люба вскрикивает, вскидывает голову. Лопатка падает на пол, жена хватает меня за руки, выгибается, стонет. Охренительное зрелище! Охренительная, просто идеальная для меня девушка. Долблюсь в неё, как сумасшедший, перед глазами прыгает задница, вся в красных отпечатках моих ладоней.

На пол падает что-то стеклянное с характерным брямсом. Смахивается со столешницы пакет с крупой, рассыпается дробным стуком. Опрокидывается набок пакет молока, по темному камню столешницы течет тонкая белая струйка, начинает капать вниз. В голове вспыхивает идея. Замедляю толчки, стягиваю с Любы футболку, хватаю пакет и лью молоко ей на плечи и спину. Зрелище вообще взрыв мозга. Особенно то, как эти белые струйки стекают вниз, аккурат в ложбинку между задними половинками. Размазываю прохладную жидкость по нежной коже, снова ускоряюсь. Наши тела шлепают друг о друга в унисон с Любашиными стонами и моим бессвязным бормотанием.

В Любе так бомбически тесно, горячо и вообще кайфово, что я успеваю выйти из неё только в самый последний момент. Кончаю на волшебную задницу, на чуть прогнутую спину, упиваюсь тем, что от моих пальцев уже второй раз за это утро кончает Люба.

Самое фееричное утро за последний год минимум.

Каша в итоге всё-таки подгорела, но, клянусь, вкуснее завтрака я не ел! Правда, на молоко я теперь долго не смогу смотреть без задних мыслей.

Уже переобуваясь в прихожей, обнаружил на полу чужую расчёску. Явно мужскую. Что ещё за фигня? Или это Люба такой пользуется? Сунул в карман пиджака и забыл, вечером у неё спрошу, сейчас мы почти опаздываем. Хорошо, что мотоциклу почти неведомы пробки.

На работу приехал в приподнятом настроении, там-то мне по секрету и сообщили, что Киру перевели в другую клинику. Московскую. И Байрамов пообещал ей устроить небо в алмазах, уж не знаю, то ли разведется, оставив без копейки, то ли прикует к батарее, доведет до залета, заставит родить и уже потом разведется...