Секретарь в переплёте - Ольга Арунд

— Как умеет, — вздыхает Зара. — Да и потом, разве стремление не считается?

— Зара! — Она делает ещё пару шагов, не сразу заметив мою остановку. — Это моя жизнь. Это моя работа. Да даже проблемы с Крамелем были моими! Моими, не его! Поверь, Дальский умеет делать сюрпризы из тех, которые не вызывают желания послать его дальним лесом. Умеет и делает, но это… — я качаю головой и иду дальше.

— То есть что-то было?.. — прищуривается Зара, догоняя меня.

— Да чего только не было, — вздыхаю я. — Но, Зар, это не компенсирует идиотского сертификата и вот этого всего, — я обвожу архив неопределённым жестом.

— Может, это способ помириться с Владом!

— Ты сама-то в это веришь? — хмыкаю я и отворачиваюсь к монитору, прикрываясь очередными самоубийцами, решившими сдать документы в архив.

— Нет, но вдруг ты сможешь, — веселится Зара. — Оль, вы же такие классные, когда вместе! Ты не видишь, но я-то вижу! У него глаза загораются, а ты становишься такая девочка-припевочка, что смотреть приятно.

— А так неприятно? — смеюсь я, игнорируя тянущую боль внутри. Не в сердце, где-то ниже, в районе солнечного сплетения, и гораздо глубже.

Как? Ну как за эти пару недель Дальский смог не только встать во главе моих мыслей, но даже вгрызться под кожу. Жгучим ядом въесться в мышцы, отравляя бегущую по венам кровь.

— Страшно, — признаётся она, заставив меня заломить бровь и развернуться. — Оль, ты бы слышала себя со стороны, когда объясняешь, что там не так с описями, делами или мозгами тех, кто всё это пытается сдать!.. Тот же Саша, только в юбке. — Она замолкает, косится на мои ноги и уточняет: — В джинсах.

— У меня было где набраться опыта, — фыркаю я и возвращаюсь к монитору.

— О-оль, — зовёт она через несколько минут, — и что теперь? Всё, конец?

— Не знаю, — на мгновение прикрываю я глаза, — но так, как было, точно не будет, — обещаю я уже сама себе.

Глава 21

И оказываюсь права.

Он ждёт меня, прислонившись спиной к подъездной стене, засунув руки в карманы брюк и нечитаемым взглядом изучая лестницу перед собой. Я не сбиваюсь с шага, не опускаю глаза и делаю вид, что у меня всё прекрасно.

— Пустишь? — интересуется Дальский, рассматривая меня всю, от острых носов светлых туфель до новых серёжек.

— Не уверена. — Я останавливаюсь за шаг до него и за пролёт до спасительной двери.

Рискую, конечно, и в первую очередь своим спокойствием, но ничего не могу с собой сделать.

— Оль, я обещаю, что не буду лезть в твою работу, — вздыхает он с таким видом, словно это сверхзадача.

— Прекрасно, — ровно отвечаю я и продолжаю подниматься на свой этаж.

Ключ от квартиры в моих руках, но… Я ожидаемо вздрагиваю, когда его ладони ложатся на мою талию, а шеи касается лёгкий поцелуй.

— Оказалось, что ругаться с тобой — невыносимо.

Согласна. А ещё с тем, что чувствовать дрожь внутри, но при этом дышать по счёту — невыносимо вдвойне.

— Так не ругайтесь, Александр Германович, — поворачиваюсь я с ехидной улыбкой.

— О-оля, — отзывается он, склонив голову, — я не отступлюсь и ты понимаешь это лучше других.

— Могу сказать то же, — я поднимаю голову, чтобы увидеть в его взгляде довольство.

— На другое я и не рассчитывал.

Никаких поцелуев, но атмосфера между нами становится всё более интригующей. Подушечки пальцев колет от желания его коснуться и, уверена, он прекрасно это осознаёт, но искренне наслаждается моей выдержкой. И тем, что ему сдерживаться необязательно.

Широкая ладонь убирает волосы мне за спину. Едва касается уха, звякнувшей серёжки, мимолётной лаской проходит по шее…

И исчезает, когда слышится звук открываемой двери.

— Добрый вечер, — здороваюсь я с уже привычно недовольной Анной Николаевной. И привычно не слышу ответа.