Секретарь в переплёте - Ольга Арунд

И Саша вылетает из операционной, на ходу сдёргивая шапочку и маску. Распахивает дверь в коридор, как была — в полной амуниции, и несётся сама не зная куда. Лишь бы забыть Олино лицо, почти полностью скрытое кислородной маской. Забыть слишком бледное тело, видимое через отверстие в простыне. Не думать о том, что Кивацкий может быть уставшим или не в настроении.

И о том, что он может ошибиться.

— Саша! — врезаясь в чью-то грудь, она позволяет себе первое судорожное рыдание.

***

— Что случилось? — Дальский чувствует, как сердце панически забивается в дальний угол грудной клетки. — Саша!

— Не могу! — прорывается через горькие всхлипы. — Не её. Только не её, пожалуйста!..

Кажется, проблема не в Олиной смерти. Смерть… С силой тряхнув головой, Дальский берёт себя и Сашу в руки и выводит из операционного отделения.

— Господи, ну почему я такая? — всхлипы переходят в смех. — Идиотка! Дура! — Саша отталкивает его и взлохмачивает итак не идеальную причёску. — Возомнила себя самой умной! Спасительница, мать вашу! — начинающаяся истерика стремится по накатанной.

— Там мой брат, его невеста и Оля! — Дальский сильно встряхивает её за плечи. — И я сделаю всё, чтобы они выжили. Слышишь, всё!

— А я не смогла! — кричит она в ответ и, всхлипнув, ударяет его в грудь. — Не смогла! — снова плачет Саша и бессильно утыкается в него лбом. — Не смогла её спасти! Не смогла оперировать собственную сестру! Тряпка!

— Прекрати, — Дальский с силой прижимает её к себе, — хватит.

А ведь в машине всё ещё лежит её букет. Не зная плакать или смеяться, он насильно усаживает Сашу на коридорную кушетку и садится перед ней на корточки.

— Не смогла, — как заведённая повторяет она, но внезапно выпрямляется. — Столько лет учиться, практиковать, нестись на все обучения и стажировки, только бы уметь и знать чуть больше. Чтобы не растеряться, чтобы спасти. Для чего? — Саша поднимает глаза, из которых уже не льются слёзы. — Чтобы в самый нужный момент смотреть на это вот?! — Она с ненавистью смотрит на руки, которые заметно потряхивает даже в полумраке коридора. — Какой из меня врач, если я не могу спасти самое ценное?

— Отличный из тебя врач, — вздыхает он, садится рядом и крепко прижимает её к своему боку.

Сейчас она может больше него. Саша может плакать, кричать, разбить тут всё к чёртовой матери. Он — нет.

— Прости, — через несколько минут отстраняется она и остервенело трёт лицо руками. — Прости, тебе ведь хуже. Мне сказали, что в машине разбился твой брат и его невеста.

— Брат… — Дальский встаёт, делает несколько шагов до окна и разворачивается. — Да, он был за рулём. А Заре, к счастью, больше ничего не угрожает.

Саша долго смотрит на него, серьёзно и изучающе.

Сколько смертей она видела? И скольких спасла? Как смогла после всего этого сохранить такую силу и стойкость? Те, что помогли ей зайти в операционную, где может умереть её сестра.

Малодушно, но Дальский предпочитал ждать приговора здесь, чем смотреть как ещё один лучший хирург области лезет внутрь его брата.

— Хочешь кофе?

Он переводит взгляд на Сашу и видит на её лице тень слабой, но искренней улыбки.

— До чёртиков!

Глава 23

Небо.

Бесконечно далёкое и такое же яркое. Или просто он от него отвык? Последний месяц ему было не до неба. Реабилитологи, физиотерапевты, массажисты, остеопаты. Обследования, узкие специалисты и молчание Влада. Последнее добивало больше всего.

Даже больше работы, которую Дальский умудрялся втиснуть в ранние утренние и поздние вечерние часы. И один день в неделю на всё остальное, единственный, когда он мог доверить брата Виктору и сделать вид, что его это не беспокоит.

Переведя взгляд на аллею, Дальский со вздохом достаёт телефон.

— Саш, ты где?

— В парке.

— Где?! — не верит Зара. — А, неважно! Саш, она тебя вспомнила.