Темная сторона - Галина Чередий (2020)

В горле пересохло, а ощущение холода захватило ещё сильнее, пробралось не то что до костей, а их заменило. Глеб прижал меня крепче, зарычал требуя прекратить, но я и сама уже не хочу останавливаться. вгйжгаи Становилось очень-очень страшно, я понимала, что впереди самое ужасное, но это как смотреть какой-нибудь хоррор: знаешь, что дальше жесть, но все внутри трясется в ожидании его, потому что тогда жуть, скрывающаяся в темноте, хотя бы явит на свет свою уродливую морду и станет яcно, насколько же все плохо.

– Еду в маршрутке, этот незнакомец оказывается сидящим напротив, хотя вроде еще секунду назад там сидел кто-то другой. Теперь вижу его лицо. Он красивый, действительно красивый. Явно с азиатскими корнями, это отражается в утонченности черт, небольшой раскосости глаз, особом оттенке кожи, но при этом и совершенно жуткий. У него татуировка на всю правую сторону лица, от виска и до шеи,исчезает одной из извилистых линий под воротом одежды, напоминает паука с изломанными под разными углами конечностями или несуразно изображенного осьминога, но в центре, что находится как раз на щеке – множество букв, зңачков, рун, что ли. И я ему вообще не могу посмотреть в глаза. Потом я бегу домой, оглядываясь, сердце колотится… – Я давлюсь последними словами, потому что эта картинка вдруг начинает расползаться в сознании, исчезать, выпуская на поверхность совсем другую.

– Не бегу… Он схватил меня сразу же, как только я свернула за угол. Укусил… и… черт… – Меня начинает вдобавок к холоду ещё и тошнить. - У нас был секс.

Желудок сжался, как в кулаке, от отвращения, но внутренний холод уже настолько силен, что перекрыл это, и я продолжила:

– Прямо там на улице… мимо проходили люди, но не замечали нас. Как мы очутились в моей квартире – я не помню. Я лежу на полу в гостиной, ковер исчез, пол холодный и такой твердый. Слишком. Вокруг свечи горят, и он снова надо мной. Я ощущаю его в себе, но не только это. Эти кошмарные тени просачиваются в меня, у моего сердца, у горла, заполняют легкие вместо воздуха, противно скребутся в голове. На этот раз они, похоже, питаются от меня… мной. Все так ужасно, что и словами не передать. Но я не могу пошевелиться,издать хоть звук. Просто лежу и чувствую, будто исчезаю… перестаю быть. И чем меньше меня, тем отчетливее эти призраки. Незнакoмец уже практически невидим для меня за ними, хотя я понимаю, что он никуда не делся, продолжает творить эту гадость с моим телом. Дальше… все.

Силы совсем покинули меня.

– Дай ей кровь, Рубль, - распорядился окрепшим голосом Морирах. – Покорми!

– Пошел ты, сқотина! – разозлился Глеб, но приподнял совсем обмякшую меня, уткнув лицом в свою шею. Но я не в состоянии даже укусить его, просто вслушивалась в тревожный ритм его пульса, вдыхала ставший так ошеломительно быстро родным запах, осознавая со всей безнадежной отчетливостью, что люблю этого мужчину. Тогда он снова вскрыл вену для меня когтем, наклонился со мной вперед, чтобы оставалось только сглатывать его льющуюся мне в губы кровь.

Господи, как же это хорошо! С каждым глотком энергия возвращалась ко мне, как если бы она, минуя желудок, прямиком вливалась в мой кровоток, разгоняя сердце, согревая, даря способность снова дышать нормально, чувствовать как раньше, двигаться. Это как инъекция жизни, больше-то и сравнить не с чем. Я опять жадная, возбужденная, насквозь трепещущая, холод выжат из моих тела и сознания до последней капли, но вместе с ним и все воспоминания-видения. Во мне всė обретало изначальную одномерность, не было больше этих перепутанных слоев. И это стало таким облегчением, что я сорвалась в рыдания. Все ещё не отпуская Глеба, я давилась ими, глотала вместе с его кровью, и наверняка со стороны это являлось еще тем неприглядным зрелищем.

– Ну что, это уже тот момент, когда говорю «а я же предупреждала»? – ворчливо спросила невидимая мне Αлиса. - Погано только, что мне от этого ни капли радости.