Распутье - Тальяна Орлова, Егор Серебрянский (2020)

Вера вытянулась, но выражение лица не изменилось:

– Это как-то связано с тем, что вас с Русланом Владимировичем объединяют отнюдь не профессиональные отношения? Как же так, Лиза? Разве он хороший человек?

Плохой. Только на фоне мужа выглядит отличным, а человек он плохой. Если вообще человек. Я остановилась перед ней и произнесла отчетливо, не поворачиваясь, чтобы удостовериться, слышит ли мои слова Коша:

– А я его использую, Вера. Влюбила в себя, чтобы он мне в неприятностях помогал. И он помогает – никуда деться не может. Мне с таким мужем была нужна любая помощь, потому запудрить мозги его правой руке казалось отличной идеей. Да, Руслан Владимирович?

Вера наблюдала, как Коша неспешно подходит и останавливается рядом с нами. Возможно, она и удивилась его улыбке – не так-то часто он балует общество позитивными эмоциями, но вида не подала. Так он еще и подлил в огонь топлива:

– Используйте дальше, Елизавета Андреевна, я же никуда деться не могу. Но зачем вы телохранителя увольняете? Не для того же, чтобы из логова монстров вытащить?

– Не твое дело, – ответила, стараясь не смотреть на него. Хотя само это решение и было подтверждением всех его подозрений. Тем не менее я попыталась: – И я не понимаю, о каких монстрах ты говоришь.

– Ну как же, – Коша пошел ва-банк. – У вас прямо карма какая-то – как устраивается к вам новый телохранитель, так себе продолжительность жизни урезает. Мрут, как мухи, просто чудеса. Вы серьезно думаете, что Веру теперь спасет увольнение, Елизавета Андреевна? Я их нанимаю – и я же их убиваю. Постойте-ка, а может, это уже моя карма?

Я уставилась на него расширенными глазами-плошками, не в силах поверить, что он это вслух заявил. Вера, разумеется, тоже правильно угрозы расшифровала и потянулась за табельным оружием. Только потянулась, прижала пальцы к кобуре, застыв в этом положении – здесь Коша не вооружен, но вряд ли она будет палить по нему на глазах стольких свидетелей. И моей реакции она ждет – Вера не понимает до конца, что происходит. Но проблема в том, что я понимаю еще меньше. Медленно выдохнула – сейчас надо как-то договориться. Миру мир. Потому что когда у нас с ним не мир, тогда все остальное тем более идет лесом.

– Чего ты добиваешься, Коша? – я спонтанно перешла на кличку. Он в чем-то прав – так мне легче не забывать, кто он есть. – Вера мало что знает, но ведь ты сам видишь – она умна и внимательна. Почему бы не уволить ее прямо сейчас? Что она сделает с одними только подозрениями и необоснованными воплями избалованной истерички?

Теперь он задумчиво смотрел на нее – пока сама Вера напряженно отвечала на его взгляд. «Миру мир» не получился с первого захода, потому следует нажать:

– Коша, я не прощу, если с ней что-то случится. Не прощу! Не потому, что твоей преданности боссу не понимаю, а потому, что мои способности к прощению закончились.

– А, ну да, – отозвался он наконец. – А я же без вашего прощения жить не смогу, Елизавета Андреевна. Запудренные мозги не дадут, – он перестал лить сарказм и вдруг обратился к ней, а заговорил иначе, будто только вспомнил, что именно он ее принимал на работу и является непосредственным начальством: – Вера, разве это справедливо – увольнять специалиста только за то, что его по глупости сами снабдили лишней информацией?

Вера отреагировала ему в тон:

– О справедливости я не с тобой буду говорить, Руслан. И твоя роль в этом бардаке мне все меньше понятна. Но уловила одно: ты не предупреждал бы и не угрожал, а просто убрал бы меня так, чтобы Лиза даже не поняла, куда я делась. Так для чего этот цирк с признаниями?

Я даже глаза на секунду закрыла от восхищения. Боже, она потрясающа! И Коша ответил – на такую прямолинейность он не мог не ответить: