Распутье - Тальяна Орлова, Егор Серебрянский (2020)

– Коша, спокойно, я сказал! – быстрый взгляд в сторону. – Ты, как тебя, руки подними, чтобы я их видел! Еще на два шага отойди, стой так. Коша, разблокируй двери! Быстрее. Или я вынесу ей мозги.

Коша протянул руку над трупом и нажал нужную кнопку. Но как-то не особенно спешил. Потом еще и нас окинул почти дружелюбным взглядом:

– Так выноси, чего ждешь? Мне без разницы. Зато я тебя потом неделю выносить буду, даже Иван Алексеевич начнет жалеть то, что от тебя останется.

Рука громилы задрожала. Я тоже соображала, что он вообще может предпринять в такой момент. Выйти из машины, прикрываясь мною? Но после слов Коши даже у меня не было уверенности, что такое прикрытие сработает. И, наверное, он принял единственно правильное решение – оторвал пистолет от моего виска и попытался выстрелить сначала в Кошу. Но я больше от страха, чем от осознанной мысли, успела толкнуть его в руку, потому пуля улетела вперед. Зато этой секунды хватило Саше, чтобы распахнуть дверь, перехватить того за локоть и заломить руку. Коша выдернул нож и протянул ему – прямо перед моим лицом. Но Саша качнул головой, не принимая такой вариант:

– Нет! Надо вызвать полицию!

– Ну да, сейчас вызовем, – отозвался Коша. – Расскажем, как у честных граждан девушку украли, а мы благородно ее спасли. Ты совсем дебил?

Не дождавшись реакции, он сам обошел машину. Мужик хрипел, но не мог вырваться из захвата, Саша сцепил челюсти до ходящих желваков. Я очнулась и вылетела наружу, не желая смотреть, как жертве перерезают горло.

Коша вышел ко мне последним, Саша смотрел в землю, а не на меня. Но его хлопнули по плечу и заверили:

– Теперь ты соучастник, то есть окончательно свой. Поздравляю с повышением, Александр.

Саша сплюнул на землю и впервые при мне выругался:

– Твою ж мать…

– Ну вот, теперь и разговариваешь, как свой. – Коша смотрел на проносящийся всего в двухстах метрах по асфальтированной дороге автомобиль. Там выстрелов не должны были услышать, но полицию скоро в любом случае вызовут, если кому-то придет в голову свернуть к кладбищу.

– Убираться отсюда надо, – озвучил Коша общую мысль.

– В дом! – Саша кивнул на свою машину.

– Не уверен. Там чоповцы, от них проку с гулькин хер, да и перекупить их дешевле, чем своего. Слушай и запоминай. В дом не возвращайся, жди звонка. – Вынул из кармана свой сотовый и протянул телохранителю. – Иван Алексеевич позвонит сразу, как ему доложат, скажет тебе, куда подъехать. Мне туда нельзя, приказ шефа. Если арестуют – показаний не давай и жди, вытащат. Скажи боссу, что здесь убрать надо и что я был прав. Елизавета Андреевна со мной посидит, пусть не беспокоится.

– Но…

– Все, живо.

Он захлопнул все двери разгроханной машины с двумя телами и потащил меня к своей. Я не сопротивлялась, хотя от предыдущего похищения его действия мало чем отличались. И машина разворачивалась с тем же визгом, как недавно. Но облегчение накатывало такой волной, что меня на спинку откидывало. Обошлось. На этот раз обошлось.

Привез меня Коша в квартирку на окраине города – не так уж далеко от нашего дома. Однокомнатная хрущевка, где он и жил в последние дни. Обои лоскутами висят, стены картонные – слышно, как гулко ругаются в метре от нас соседи. Я только в ней, усевшись на старый разодранный матрас на полу, впервые заговорила:

– Вообще-то, странно, что муж отстранил тебя от разборок. Сидишь тут, в безопасности, пока он воюет.

Коша задернул шторы и ответил после долгой паузы:

– Еще не воюет, ищет врага. А меня отстранил, чтобы я бойню не начал, пока он не будет уверен.

– То есть ты у него тот, кто мочит всех без разбора?

– Я тот, кто сразу подумал на Алаева. И оказалось, что был прав – того быка не знаю, но он знает меня. Только алаевская братва точит на меня столько зубов, чтобы сразу узнавать.

– Но до сегодняшнего дня ты не мог быть в этом уверенным! Значит, Ваня правильно тебя отстранил!