Слепой рассвет - Кристина Майер (2020)

— Не будем говорить о неприятном. Иди ко мне, а то тебя скоро у меня заберут. Любить тебя в больнице, я не смогу. — секс доставлял ей удовольствие, это было еще один мощный отвлекающий фактор. Притянул к себе и поцеловал. У нас есть несколько часов, пока Маша спит.

Главав 31

Полина

Горячие губы Германа дарят непередаваемое удовольствие. Поцелуи обжигают кожу. Наглые, бесстыжие губы скользят по животу. Спускают ниже. Еще ниже.

Раскинув мои ноги в стороны, он проходится языком по промежности. Язык застывает на клиторе. Вдавливает бугорок острым кончиком. Слегка прикусывает. Не могу удерживать стоны, кричу и выгибаюсь над постелью. Изящно мучая, он подводит меня к самому краю и не позволяет кинуться в омут удовольствия. Держит на самой грани. Такой тонкой, что можно сойти с ума.

- Давай. Хочу слышать, как ты кричишь! — подстегивает меня Герман, продолжая ласкать меня там. Шершавые ладони поднимаются к груди и почти грубо сжимают полушария.

— Войди в меня, — хрипло умоляю. Нет сил терпеть сладостные муки. Хочу ощутить его в себе. Чтобы твердый член растягивал внутренние стенки, мощно скользил во мне, касаясь еще одной чувственной точки.

— Сегодня ты сверху, представь, что скачешь на коне. — можно подумать мы раньше так не занимались сексом. Он садится и упирается спиной в изголовье, надевает презерватив. Я принимаю приглашение. Его выражение лица мне не разглядеть, но я уверена, что сейчас там блуждает нахальная улыбка, которая исчезает, как только я опускаюсь на мощный член. О том, что ему приятно мне говорит хриплый стон и мат слетевший с его губ…

— Я обожаю твои сиськи, — мнет Герман руками грудь, наклоняется и впивается ртом в сосок. — После родов они стали еще слаще. Налитые медом маленькие дыньки. — хрипит он, пока я выгибаюсь на его члене.

Я поймала нужный ритм, еще немного и я получу долгожданную разрядку. Ускоряюсь. Хочу прямо сейчас…

Его руки ложатся на бедра, пальцы сжимают ягодицы. Мой крик. Его хриплое рычание. Мы одновременно приходим к финишу. Я напрягаюсь, выгибаюсь в его руках. Внутренние мышцы начинают сокращаться. Еще секунда и я рассыплюсь на миллион частиц.

Резкая боль в висках жестко опускает меня на землю. Я продолжаю стонать, но уже от боли. В глазах яркая вспышка и темнота. Стараюсь глубоко дышать, чтобы подавить накатившую тошноту.

Упав Герману на грудь, пытаюсь отдышаться. Его ладони гладят меня по спине. Ласки действуют успокаивающе, сейчас он мне необходимы, как никогда. Я боюсь открыть глаза, вдруг зрение совсем пропало.

Герман вытягивается на кровати, продолжает держать меня в коконе своих объятий. Боль не утихает. Я вспоминаю, вовремя ли принимала таблетки. Вроде все лекарства выпила.

Открываю глаза, сложно оставаться в неведении. Паника и так не дает дышать ровно. Закусываю губу, чтобы не зарыдать. Все размыто, но я вижу. Одинокая слеза срывается с ресниц и обжигает кожу щеки. Мне нужен сон и отдых…

— Я в душ, Полина. Идешь со мной? — еще вчера я бы согласилась, но сейчас мне было не до продолжения.

— Нет. Я уже засыпаю. — имитирую сонливость. Голова разрывается. Мне нужно срочно принять обезболивающее.

— Все хорошо? — Герман что-то заподозрил, я слышу в его голосе настороженность.

— Угу, — мычу не открывая глаз. Он еще какое-то время стоит надо мной, но я продолжаю изображать спящую. Герман уходит, а я бросаюсь к сумке с лекарствами. Приходится включить свет, чтобы разглядеть нужную упаковку. Бросаю тревожный взгляд в сторону Маши, боюсь ее разбудить. Принимаю две таблетки, когда нахожу ту самую коробку.

Выключаю свет и ложусь в постель, пока Герман не вернулся. Я понимаю, что сексом нам больше не стоит заниматься. Может боль возникла, потому что у меня был очень насыщенный день? Еще пришлось понервничать при появлении Натальи. Все вместе могло дать подобный эффект?