Ниточка к сердцу - Эрик Рассел (2022)

С первого же взгляда стало ясно: магнитную мину сейчас не закрепить. Судно практически было готово к отплытию, но по трапам с мешками и ящиками сновали десятки рабочих, за которыми присматривали портовые чиновники. Рядом покачивался на волнах «Су-лиман», тоже принимающий груз на борт.

Моури задумался, искать ли «Антус» и «Китси». Они должны стоять чуть ли не на другом конце порта, и, скорее всего, рядом тоже будет толпа народу.

Все-таки зря он поторопился. Надо бы уехать и вернуться к концу рабочего дня. Вот только охранники на воротах могут поинтересоваться, что ему понадобилось в закрытом порту. И никакие оправдания в таком случае не помогут.

Например:

– У меня срочное письмо капитану «Су-катры».

– Да? И как его зовут?

Или:

– В накладной на груз «Су-лимана» была ошибка, я привез исправленный вариант.

– Да? Дайте-ка взгляну. Что такое – не можете ее найти? Вы что, ее потеряли? Раз нет в карманах, может, в чемодане лежит? Почему вы не хотите туда взглянуть? Боитесь его открыть?

Моури прошел вдоль всего ангара, увидел приоткрытые двери и юркнул внутрь.

У одной стены громоздились ящики и коробки всех размеров. Другую половину уже расчистили. Возле центральных ворот лежала груда мешков, которые рабочие перетаскивали на «Су-катру».

Разглядев на ближайшей клади пометку «Мелами», Моури торопливо огляделся. Суетящимся вдали грузчикам было не до него. Они вообще его не видели за большим контейнером – а вот из тех дверей, в которые он вошел, вполне могли заметить чужака. Так что он пригнул голову и, держа перед собой чемодан, втиснулся в узкий промежуток между двумя ящиками, переполз через узкую коробку в форме гроба и наконец оказался у самой стены, зажатый со всех сторон ящиками.

Сесть Моури не мог, выпрямиться во весь рост – тоже. Пришлось так и стоять полусогнутым, пока не догадался встать коленями на чемодан. По крайней мере, здесь было безопасно. «Мелами» задержится, а значит, ее груз пока никто не тронет.

Время тянулось медленно. Наконец просвистел гудок, и помещение опустело. Снаружи дробью стучали шаги – рабочие торопились по домам. Как ни странно, ворота никто не запер. Жаль. Раз ангар остался нараспашку, вполне может объявиться ночная смена или вооруженный до зубов патруль. А Моури в глубине души надеялся, что ночью в доках будет пусто.

Он выбрался из своей норы и растер ноющие коленные чашечки. Выждал еще пару часов, чтобы ушли самые заядлые трудоголики. Наконец терпение лопнуло, и он пересек опустевший ангар до ворот напротив «Су-катры».

Там Моури вытащил из чемодана мину, установил таймер на двадцать часов и пропустил сквозь петлю на корпусе тонкий длинный шнур. Огляделся – снаружи не было ни души, только на верхней палубе изредка переговаривались матросы.

Он уверенно вышел из ангара, преодолел последние десять метров и бросил мину в узкую полоску воды между бортом корабля и досками причала. Та булькнула и ушла ко дну. Моури поводил шнуром, и магнитная защелка сработала. Мина с громким лязгом, эхом прокатившимся по всему порту, присосалась к днищу. Моури торопливо отпустил один конец шнура, вытащил его из воды и смотал.

С верхней палубы свесился матрос. Он посмотрел в спину неторопливо уходящему человеку, глянул на звезды, сплюнул в воду и вернулся к работе.

Моури тем временем закрепил мину (тоже запрограммированную на взрыв через двадцать часов) на корпусе «Су-лимана». На сей раз металлический грохот привлек внимание троих матросов, но подозрительного чужака они не заметили и уже минут через пять обо всем напрочь забыли.

А Моури зашагал к воротам порта. По пути ему попались два офицера, возвращавшиеся на судно. Они, занятые разговором, даже не взглянули на пожилого чиновника, хотя знай, что ждет их впереди, – придушили бы его на месте.

Полицейский на входе за это время успел смениться.

– Долгих лет! – попрощался с ним Моури.

– И вам, – буркнул тот, отвернув голову.