Любава - Кай Вэрди (2020)

Одно томило душу боярина — храм больно далеко был. Ему бы Господа возблагодарить за удачу свою — ан нет… Хоть и выстроил он часовенку небольшую, да икон ему привезли караванами, да и батюшку к себе толкового выписал — а все не то. Душа в церковь просилась. А до ближайшей церквушки, почитай, более пятидесяти верст было. Да и то сказать — церквушка… Название одно. Маленький, неказистый деревянный домишко с плоским потолком. Дымно, душно… Летом-то он еще ездил туда пару раз, а зимой куда? Да и люди, видя барина, каждый раз его просили храм хоть небольшой поставить да батюшку сюда выписать. И жена ныла, словно зуб больной — мол, увез от людей, и в гости сходить не к кому, и даже в храм пойти не может, душу облегчить, свечку любимому мужу за здравие поставить…

Почесал Кузьма в затылке, подумал, да дал своим помощникам задание — найти ему самого что ни на есть наилучшего строителя, да сюда привезти. А сам со священником своим домашним переговорил, да велел тому митрополиту прошение подать — разрешить поставить в соседнем селе, Ивантеевке, в коей на данный момент уж более ста душ насчитывалось, церквушку скромную, да батюшку толкового туда прислать — дабы было кому младенцев крестить да умерших отпевать, да людей наставлять на путь истинный — не дело это, когда столько людей без слова Божьего живут.

Ивантеевка тогда уж разрослась, самой большой среди Протасовских деревень стала. Село настоящее выросло. А прикупил ее Кузьма совсем махонькой — шесть дворов да двадцать шесть душ с младенцами и стариками. А сейчас-то! Более тридцати дворов насчитывала. Да молодое село было — стариков мало там жило, больше было тех, что на работы приехали, да и жить здесь осталися. Деток, правда, немного пока было, да в основном малые еще, но да ничего, молодость не порок, со временем проходит. Деток бабы нарожают, вон молодых сколько. И те подрастут, и сами новых народят со временем. А то, что основными жителями крепкие взрослые люди были — так то совсем хорошо, очень даже приятно для Кузьмы было. А как иначе? Почитай, половина всех душ — рабочие руки, а это очень хорошо, это очень даже приятственно. И оглаживал Кузьма бороду довольно, глядя на отчеты управляющего да на стабильно и быстро растущие деревни.

Но любимой все одно Ивантеевка оставалась. И кто знает, чего его так тянуло туда? То ли красивое село было — раскинулось оно на пригорке вольготно, уж и на второй переползало потихоньку, по весне утопая в цвету низкорослых северных яблонь, то ли радовали душу новые золотистые срубы крепких, теплых домов, выстроенных в ряд и радовавших глаз красивыми резными ставнями, то ли тянуло туда из-за одной красивой молодой вдовушки, что пела, словно соловей по весне, да очами темными, колдовскими, опушенными густыми черными ресницами, с ума сводила… Кто знает? Только вот любил Кузьма Ивантеевку. Всей душой любил.

Все было хорошо у боярина, вот только сыновей у него не было. Дочери — те были, аж восемь девок Господь послал Кузьме, а вот сынов не было. И сильно то печалило Кузьму — род-то прервется, похоже. Потому и молился он в часовенке усердно, потому и за полсотни верст в церковь ездил — молебен заказать за здравие супруги, да с просьбой к Господу о даровании ему наследника. Вот и сейчас жена уж на сносях ходила, да только кого Господь пошлет на сей раз? И дал Кузьма обет в храме — коль сын у него к лету родится, отстроит он огромный, самый красивый храм, какой только возможно, чтобы маковки его на полсотни верст окрест видно было, а колокольный звон над тайгой разливался. И так отстроит, чтоб века стоял тот храм во славу Божию, покуда род его жив будет.