Убийства в Бэджерс-Дрифт - Кэролайн Грэм (2009)

В буфете лежали книги в мягких обложках и каталоги живописи, все зачитанные, с перегнутыми, а то и поломанными корешками. Он вытащил из стопки наугад каталог и сел, глядя на гравюру Боттичелли. Как соблазнительны, подумал он, эти нежные оживленные лица, обрамленные свежими весенними цветами. Майкл доел бобы и посидел еще немного, ощущая полное удовлетворение, воображая, как он будет гулять по галерее Уффици, в благоговении останавливаясь перед подлинниками. Потом он встал, открыл окно, подбросил пустую банку и пнул ее так, что она сверкающей дугой пролетела через раму и исчезла в ночи.

Глава 7

Позже в тот же вечер Барнеби сидел, гоняя по тарелке салат. Он специально задержался в участке, просматривая бланки по мере того, как они появлялись у него на столе, пока не почувствовал, что обед уже точно не спасти и можно будет с чистой совестью открыть консервы. Он забыл, что на свете есть такие вещи, как помидоры, огурцы и свекла…

Кто-то мог бы подумать, что замучить салат до такой степени, чтобы он перестал быть съедобным, не способна даже Джойс, но этот кто-то, увы, жестоко бы ошибся. В овощах, мокнущих в уксусном соусе, кипела дикая жизнь. Барнеби приподнял вилкой сморщенный листик латука. Под ним обнаружилось какое-то мелкое насекомое, отважно гребущее против течения.

— А на десерт бейквеллский сюрприз! — крикнула Джойс с кухни, проявляя чудеса телепатии. Что интересно, он был голоден. Это всегда его поражало. В этом имелось даже что-то трогательное: каким бы испытаниям Барнеби ни подвергал собственный желудок, через несколько часов он снова начинал оптимистично сигнализировать о своем существовании, не переставая на что-то надеяться. И каждый раз вопреки всему ожидая, что судьба наконец-то повернется к нему лицом.

— А на следующие выходные приезжает Калли. — Миссис Барнеби появилась в столовой и наделила мужа фруктовым пирогом, чашкой чая и поцелуем. — Понял?

— Замечательно. Надолго?

— Нет, только до вечера воскресенья.

Барнеби и Джойс смотрели друг на друга. Оба они любили свое единственное дитя и чрезвычайно им гордились. И оба считали, что гораздо лучше, когда ее нет дома. Но ни один из них никогда не произносил этого вслух. Даже в раннем детстве у Калли уже проявилась способность все замечать и был очень острый язычок. В последующие годы обе эти способности лишь оттачивались. Блестяще окончив школу, она теперь изучала английский язык и литературу в Нью-Холле[32] и рассчитывала снова стать одной из лучших, невзирая на то, что, как представлялось Барнеби, все свое время отдавала репетициям разнообразных пьес.

— Ты сможешь встретить ее в субботу?

— Не уверен. — Барнеби уничтожил свой бейквеллский сюрприз, что было для изделия слишком большой честью, и задумался о том, во что на этот раз будет одета его дочь. Она всегда носила что-нибудь вызывающее, но они с Джойс, провожая ее на кембриджский поезд, решили, что времена посудных полотенец, юбок на английских булавках, галстуков и бледного макияжа прошли (по правде говоря, они почти надеялись, что разумные преподаватели отошлют ее обратно домой). Однако во время каждого ее приезда они наблюдали все новые и новые экзотические и пугающие перемены. Хорошо было то, что, покинув родительский дом, по ее собственным словам, в расцвете сил и здоровья, Калли всегда старалась защищать эти свои качества, приезжая ненадолго, зато с внушительным запасом восхитительных продуктов от «Маркса и Спенсера»[33] и «Деликатесов Джошуа Тейлора».

— Не забудешь позвонить отцу?