Голос во тьме - Аргентина Танго (2020)

Но все же что–то не позволяло Бреннону сказать, что пироман вконец рехнулся. Во всяком случае, теперь Натан знал, почему Энджел ведет себя как фейри из холма, о которых ему баяла бабка, упирая на то, что все они слегка безумны. Едва ли кто–то, переживший нечто подобное, сохранит рассудок неповрежденным.

Нахмурившись, комиссар отодвинул отчеты. Подобное… картина наконец начала сходиться, хотя консультант в нее по–прежнему никак не вписывался.

«Но если оставить его в стороне, — подумал Бреннон, — все довольно ясно».

Если, как и говорила Валентина, Энджел перенес воздействие стихийно открывшегося портала, то теперь Натан знал, как это случилось. То есть… комиссар попытался расставить все по порядку и понял, что поспешил насчет ясности. Остров? Какой остров? Десять тысяч больных чумой? Да Господи, когда все это было?! Бреннон знал о редких вспышках чумы, но чтобы десять тысяч…

«Очень давно», — комиссар сжал руками голову. «Очень долгая жизнь», — сказал пироман; и насколько долгая, черт подери?! Сколько ему лет? Сколько нужно, чтобы создать все то, о чем говорил Редферн — ведь прежде чем делать, надо сперва узнать, что и как использовать, и против кого, и сначала образцы, потом производство…

«Фабричное производство амулетов против нежити, — с тоской подумал Натан. — Матерь Божья!..» — и полез за виски.

Легче не стало. Как с этим связан Лонгсдейл? Родственник Редферна, гм… может, консультант, узнав, что приключилось с родичем, познакомил его с остальными охотниками? А Редферн (отнюдь не дурак) освоился и давай совершенствовать систему? Единственное, что царапало Натана в этой складной версии — это слова пиромана «Вы соберете мне армию». Мне! Ему лично, что ли? Не похоже. Таких фанатично верующих борцов за идею Натан повидал еще в молодости, даже до армии — один продолжал проповедовать про свободу Риады (тогда еще Кантамора, провинции Дейрской империи), уже стоя под виселицей. Тогда почему «мне»?

«И почему я?» — тяжело вздохнул Бреннон и потер запястье. Ишь, вцепился! Аж синяки проступили. Но, черт возьми, Лонгсдейл ведь не помнит о себе ничего! Может, это Редферн его узнал и нашел? Тогда чего шарахается? Может, они поругались, и пироман в пылу дискуссии что–то сотворил, отчего теперь Лонгсдейл такой отшибленный?

«А может быть», — решил Бреннон. Ведь других консультантов он не видел и не знал, какие они. Может, его идея насчет того, что кто–то делает их из обычных людей, неверна? Вон, и ведьма сразу в ней усомнилась. В конце концов, это ж кем надо быть, чтобы до такого додуматься!

Бреннон наконец ощутил покой в смятенной душе, завинтил фляжку и сунул под бумаги в ящик стола. С какого хрена пироман решил, что именно комиссар станет идеальным вербовщиком — для Натана так и осталось загадкой, и сейчас он не хотел над нею думать. Он наконец взял отчеты практикантов, которых Кеннеди послал рыться в архиве. К чести молокососов, потрудились они на совесть. Бреннон уже сосредоточился на чтении, когда в дверь к нему робко поскреблись, и дежурный доложил:

— К вам мистер и миссис Шеридан.

* * *

Маргарет опустила книгу и задумалась. Энджел оставил ей целую стопку, пометив закладками, сколько она должна прочесть к его возвращению, но мысли девушки блуждали далеко от азов алхимических формул. Она думала о мистере Лонгсдейле.

То, что рассказал ей Энджел, многое объясняло. Если в результате процесса превращения в охотника человек теряет память, то… то… то зачем его вообще проходить?! Маргарет поежилась. Она бы ни за что не согласилась! Ни за какие плюшки! Но раз мистер Лонгсдейл согласился, то, значит, тот, другой, — и есть человек, которым он раньше был. И этот человек… и то, чем он согласился пожертвовать… Ох, если бы она только знала тогда! Сама мысль о том, какую жертву этот человек принес, вызывала у Маргарет бесконечную нежность к нему.