Ему действительно было сложно сдерживать свою злость. Вот только эльфийка понятия не имела, что происходит. Вместо того, чтобы, не оглядываясь, бежать прочь, вскочила с кровати с дрожащими от обиды губами и уставилась на него, сжав пальцы в кулаки.

— Что тебе снилось? Ты представлял, как целуешься с этой хвостатой дрянью? Чем она тебя околдовала?! — Озиль кричала, наступая, не понимая, что сама себя загоняет в ловушку.

Зверь внутри Далина заворочался, поднимая голову. Поначалу ревность этой нелюди казалась забавной, но сейчас вызывала лишь глухое раздражение. Словно она имела какое-то право его ревновать! На губах Далина появилась легкая ухмылка.

— Молчишь? Значит, я права? Хватит, я больше не собираюсь это терпеть.

Эльфийка резко развернулась, собираясь выйти из комнаты, но мужчина схватил ее за растрепавшуюся косу. Рывком притянул к себе.

— Куда ты собралась?

От обиды и боли у Озиль на глазах выступили слезы.

— Отпусти, я ухожу домой! Ты сам позвал меня, а теперь обращаешься, как с какой-то подзаборной шавкой!

Она обернулась к нему и замерла, потому что человек, который держал ее, был не знаком. Лицо, фигура, запах — все оставалось прежним. Но у Далина просто не могло быть такого злого взгляда и холодной усмешки. Чужое прикосновение обожгло, как огонь, пробирая до дрожи.

Он провел по щеке Озиль почти нежно, едва касаясь — так отчего ей захотелось бежать прочь?

— Вот именно, я сам тебя позвал. И, кажется, пора показать, где место тебе подобным.

Старший инспектор переоценил своих помощников: на восстановление лаборатории ушло три дня, два из которых Полли с Тмором провели в полицейском участке — им выделили комнатушку, полностью оборудованную для приготовления зелий. Более того, от дома до участка их сопровождала охрана. В полиции опасались, что нападение повторится. Крейтон усиленно патрулировали, и пока все было тихо, но кто знает, сколько еще химер бродит по городу?

Все-таки здорово было вернуться в собственную лабораторию! Теперь о буйстве зверя в ней напоминали разве что следы когтей на стене да вытоптанные клумбы под окнами. Феникс по-прежнему ютился на подоконнике и не пострадал во время нападения. На клетку была наброшена ткань, и тварь попросту не заметила птицу.

А вот гримуар пришлось собирать по листам. Сцепившись с Огестом, зверь перевернул всю лабораторию вверх дном — хорошо, что никто из констеблей не додумался посмотреть, что за бумажки разбросаны по полу. «А может, и додумались, но не подали виду, — поймала себя на мысли Полли. — Не случайно же инспектор так пристально наблюдал за нами все это время!»

Тем не менее, после того как партия зелья против химер оказалась в полиции, их больше не беспокоили. Наконец-то нашлось время, чтобы расправиться с проклятием. «Кокон фейри» Полли перетерла в порошок, и еще один вечер был потрачен, чтобы проверить расчеты некроманта. Исключительно теоретические изыскания на бумаге были для лисицы внове, приходилось представлять, к чему приведет то или иное действие, а не видеть результат воочию.

На четвертое утро после нападения, только проснувшись, она засобиралась в лабораторию.

— Еще не рассвело, спи, — попытался успокоить ее Тмор, сонно щурясь.

Лисица осталась неумолима. Не помогли даже крепкие объятия и поцелуи, хотя, пронзительные и сладкие, они на время увлекли обоих. Тревога, помноженная на надежду, дарила целую гамму чувств. Но если некромант думал, что блаженная истома после бурного утра помешает Полли осуществить задуманное, то зря. Она не собиралась откладывать эксперимент. Выбравшись из кровати ближе к полудню, девушка упрямо завернула в лабораторию, увлекая за собой и Тмора. Пока он нарезал и толок ингредиенты, она готовила основу для зелья. Разделять работу было непривычно, но оказалось, так гораздо удобнее.

— Корень златогласки, зубы василиска, теперь немного порошка из кокона фейри…