Том 1 - Стихотворения - Гумилев Николай Степанович (1991)

Сохранилось три беловых автографа: первый — ИРЛИ (ф. В.С.Миролюбова), без даты, но с регистрационным номером редакции Еж. ж., свидетельствующим, что рукопись поступила в редакцию 18 января 1917 г. вместе с рукописями «Голубени» и «Снег, словно мед ноздреватый…»; второй — ИРЛИ (ф. М.В.Аверьянова), без даты; третий — РГАЛИ, в составе Гн, без даты, относится, вероятно, ко времени подготовки рукописи сборника, т. е. к январю-февралю 1918 г. Сохранился также экз. Г2 °C.А. Торской правкой ст. 2–4 в этом стихотворении и владельческой надписью В.П.Яблонского (частное собрание, Москва). На экз. пояснение бывшего владельца: «Одновременно с „Песнью о великом походе“ С.А. хотел издать в крестьянском отд. Госиздата сборник своих стихов, для чего отмечал стихотворения в этой книге, тщательно избегал церковнославянских образов и мотивов. В.Яблонский». Автором отмечены (крестиками и указанием числа строк) следующие стихотворения: «За темной прядью перелесиц…», «В том краю, где желтая крапива…», «Не бродить, не мять в кустах багряных…», «О красном вечере задумалась дорога…», «Нощь и поле, и крик петухов…», «Голубень», «Корова», «Лисица».

Стихотворение многократно перерабатывалось автором. Первая редакция — рукопись из архива В.С.Миролюбова. На рукописи пометы: «Звучно, красиво, но некоторые строки… странны!» «Попросить исправить». Подчеркнута строка «Опоясан кольцом таракан» — скорее всего, в связи с использованием древнерусской формы склонения («таракан»; ср. у Г.Р.Державина: «Средь вин, С.А. Тей и аромат»). По мнению Н.Т.Панченко, пометы принадлежат сотруднику редакции В.М.Чернову (ВЛ, 1965, № 8, с. 251–254). Передавая рукопись стихотворения М.В.Аверьянову и публикуя его в Еж. ж., Есенин изменил некоторые строки, наиболее радикально — двустишие

И, как прежде, архангельский стан

Опоясан кольцом таракан.

Он убрал путающее слово «стан» («стан» можно понять здесь в значении «воинство»), но сохранил в тексте образ иконы как одного из вечных слагаемых мира родного очага. Он даже усилил ощущение незыблемости и постоянства этого мира словами о «были зачитанных книг».

Серьезные изменения внес поэт при подготовке стихотворения для публикации в Ск-2 (вероятнее всего, в августе 1917 г.). На этот раз он изменил начало стихотворения. Вместо идиллически-пейзажного «звонкого месяца над синью холмов» появляется намеренно архаизированная строка «Нощь и поле, и звон облаков…», образ иконы в четвертой строфе («архангельский лик») уходит и возникает во второй строке («С златной тучки глядит Саваоф»), опять-таки в подчеркнуто архаизированном облике. Словесные и образные архаизмы служат тому, чтобы создать ощущение библейской древности и неизменности этого мира. Правда, уже здесь, в Ск-2, начинает звучать и другая тема — тема гибели и смерти. Начало четвертой строфы явственно ее вносит:

Кто-то сгиб, кто-то канул во тьму,

Уж кому-то не петь на холму.

Но пока это гибель не деревенского мира, а лишь кого-то этому миру причастного. Стремлению передать вечность корневых, глубинных основ деревенского бытия служит и правка, которую автор внес при подготовке стихотворения для публикации в Г18. Здесь в наборной рукописи в первой строке «звон облаков» он заменил на «крик петухов», что также усилило порождаемые стихотворением библейские ассоциации.

Этот текст повторялся в Г20, в Тел. и в Рус., т. е. сохранялся неизменным до конца 1920 г. Новая редакция появилась в Грж. и И22. Рукопись И22 была подготовлена Есениным до отъезда за рубеж и оставлена в Москве, книга вышла без него. Рукопись Грж. готовилась в Берлине. Тем показательнее, что текст стихотворения в обоих изданиях по существу единый. Здесь полностью были изменены ст. 3–4 и вся вторая строфа. Другим стал смысл стихотворения.

«Отчий дом» по-прежнему в центре, но ныне он уже не «снова выплыл» и не «тихо выплыл», а

Смолкшим колоколом над прудом