Духовные беседы - Архимандрит Софроний Сахаров (2003)

Если по нашей вере есть вечный и предвечный Ум, Который сотворил все, то каким путем человек узнает, что сей Творец всего прикоснулся к нему? Если существует возможность для человека узнать прикосновение этого вечного Духа, то, значит, в человеке наличествует способность к познанию не только материального мира или космического бытия, нас окружающего, но даже и большего... И когда интуиция Бога начинает прикасаться чаще и чаще к человеку, то он меняется во всех своих проявлениях, в оценках — во всем. Как и этот человек, который сказал: «Но я жил Бога!» и который был обречен на смерть: он после этой молитвы шел на смерть спокойно и с радостью, и вся семья его переменила свою жизнь.

Каждый строит свою жизнь по тому видению, которое ему дано. Есть так называемый «научный опыт», «опытная наука», но есть «наука» и в монашестве. По опыту прикосновений Божиих меняется все восприятие. И то, что раньше привлекало и было великим в нашем сознании как житейская потребность, вдруг становится ничтожным.

Господь все знает, ибо Он сотворил мир. Он сказал: «Научитесь от Меня, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. 11:29). Никакая логика человеческая, никакая философия или наука не могут нам доказать ни того, что есть Бог, ни того, что Его нет; ни решить проблемы, действительно живет ли человек после того, как он покидает мертвое тело, или нет.

Человек, который никогда не испытал Бога, может обладать большими познаниями земной науки. И когда он видит верующего человека, говорит: «Он сумасшедший». И верующий человек, который пережил Бога, на неверующего смотрит с большим состраданием: «Он не знает самого главного!» Симеон Новый Богослов пишет об опыте Бога, после которого все коренным образом меняется. И уже нельзя объяснить, как, но жизнь переменилась. И обычная аристотелевская логика уже оставляется, потому что люди переходят в сферу иных измерений.

И, значит, к чему все сводится в монашестве? — К тому, как организовать свою жизнь, чтобы все обстоятельства, всякая работа и т. д. не мешали помнить Бога.

Но где Он — Бог? Какой Он? Вот для нас — особое благословение, что Он явился среди нас и жил с нами (см.: Ин. 1:14). И Он есть основа для наших решений. Решение о том, есть ли Бог или нет и какой Бог, — это Христос. И мы называемся христианами, потому что следуем Ему. Религия наша совсем не есть результат нашей философии или вывод нашего рассудка. Нет! — Это явление Бога человеку, как в этом случае с больным, который сказал: «Но я жил Бога, и это важнее всякого исцеления». Почему важнее? Потому что в болезни своей он переживал ужасное состояние постепенного притупления всех его способностей: он терял память, зрение, возможность движения и так далее. Все было отнято, во всем он был ограничен и не мог жить уже сам собою, и за ним надо было ухаживать.... Но вот он вдруг ощутил, что он уже не умирает, и в этом было действие молитвы.

С больными людьми молитва действеннее не потому, что у них больная психология, а потому, что перед ними остро стоит вопрос: «Вот ты теперь будешь умирать!», подобный тому, который поставил Пушкин: «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана? И какой судьбою странной ты на казнь осуждена...» Поэт удивлялся: как может умереть то, что он переживал в часы вдохновения?! «И какой судьбою странной ты на казнь осуждена...» — Это первое сомнение в том, что человек умирает.

Возьмем такой пример, уже совсем-совсем «ощутимый для рук наших», — со старцем Силуаном. Сколько людей мы видели уже, которые исцелились или у которых разрешилось недоумение или проблема жизненная по молитве к нему! И что удивительнее всего — это происходит моментально! Как будто бы он сам присутствует там, где решается вопрос. И это было не только с православными, но и с инославными, которые приняли Православие из-за этого явления: вдруг сердце переживает присутствие духа любви сего святого человека! И все в жизни меняется! И это опыт, который столетиями повторяется.