Духовные беседы - Архимандрит Софроний Сахаров (2003)

Вы видите: если мы будем отталкиваться от плохих мыслей, если все время ум наш будет пребывать в связи с безначальной вечностью Бога нашего, то сами слова о Нем освящают нас и очищают от всякой скверны. Так что когда есть в душе человека стремление отстать от греха, перестать грешить, то у него есть путь к Богу через слово. И Слово, прежде всего, есть Воплощенный Логос Отца, Иисус Христос (ср. Ин. 14:9).

Когда мы читаем Евангелие от Иоанна, то все время мы призываемся к тому, чтобы жить со Христом, Его Именем и Его словами (см. Ин. 6:33, 15:7, 17:8, 1:12, 3:18 и мн. др).

Переход духовный от мелких явлений к великим событиям совершается человеком в уме. Если мы хотим быть очищены словом, то откроем слову Христа сердца наши и будем «поучаться в законе Его день и ночь».

Вот видите, нам дана возможность действия невероятно великого: как рожденные, взятые из земли, можем мы перейти в формы и измерения Божественной вечности. Логически это невозможно, но Бог так создал человека. И все мы должны строить наше спасение через жизнь по заповедям Христа, через хранение слова Его, которое обожает человека.

Переход этот не должен совершаться как акт воображения каких-то событий из жизни Христа, — воображения, которое рисует Христа в нашем уме, как мы Его мыслим. Этого нам делать не рекомендуется отцами нашими. Но что Сам Господь говорит? — Чтобы мы любили Его. И «если любим Его, то сохраним и слово Его» (см. Ин. 14:23), ограждаясь тем самым от всякого помысла, оскверняющего все существо наше. Без всяких актов воображения, но через память слова Христова мы можем перейти от осквернения к вечному спасению. И это в нашей воле: это зависит от нас. И когда мы будем делать это маленькое дело соответственно нашим маленьким силам, то может прийти к нам великая сила Бога. А мы себя приготовляем только тем, что «поучаемся в этом слове день и ночь»; тем, что храним наш ум от всякого союза с помыслами, которые внушают нам совершать грех.

Великая вещь — святость. И мы привыкаем чувствовать себя грешниками. И это хорошо. Но все-таки слово Божие совершает с нами то, что даже мы можем стать святыми. Не отрезан от нас путь к вечной святости великого нашего Творца. Все нам дано от Бога Предвечного, Которому свойственна великая предвечная любовь.

Так через малые дела мы встанем на путь любви ко Христу. И любовь Христова, которую отказался воспевать прп. Силуан как превосходящую всякий разум и всякое слово, [164] — об этой любви Христа мы говорим, что она исходит от Бога, Который смирен. Выражаясь в формах Священного Писания, мы можем сказать, что «Бог есть смирение» (1 Ин. 4:8). И смиренному Богу свойственна смиренная любовь, а не свысока. А когда речь идет о таком смирении, тогда речь идет и об истощании. Смиренная любовь Бога — потому что Он смирен — делает любовь кенотическою. Бог, сотворивший Словом Своим все сущее, воплотился и жил, унижая Себя до пределов, нам недоступных. Это есть характерная черта любви Божией: она — самоистощающаяся, кенотическая. Так Господь, чтобы восприняли Его слово, до Своего распятия на Голгофе мыл ноги Апостолам и говорил: «Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин. 13:15).

В любви человеческой есть любовь, которая несколько больше, чем все другие человеческие проявления, приближается к этому виду кенотической Божественной любви, — это любовь матери: она все переносит от своего младенца; она готова на все унизительные формы служения своему младенцу. Это есть кенотическая любовь матери.

И Господь смиряется перед нами, как мать перед ребенком. Если бы Он являлся нам в Своем могуществе, мы боялись бы к Нему подойти, мы боялись бы на Него взглянуть. А чтобы не испугать человека, Он воспринял на Себя наше телесное бытие, existence, то есть «бывание» (это малоупотребительное русское слово, которое, как понятие философское, соответствует понятию existence).