Фея с островов - Симона Вилар (2017)

Потом появились они. Сначала Мойра заметила силуэт в островерхом капюшоне, опущенном на лицо. Следом двигались еще несколько: один держал суковатую палку, лицо его было красным и распухшим; двое других были в чудовищных лохмотьях, которыми они обвязали голову и часть лица, но то, что было заметно — смотревшие из-под нагромождения струпьев глаза и провалившиеся носы, — вызывало ужас и омерзение. За первыми прокаженными стояли какие-то фигуры, слабо видные из-за света огня, — их было много, но они словно не решались приблизиться.

Высокий в капюшоне остановился у входа и смотрел, как Дэвид, слегка поигрывая опущенным тесаком, поднимается им навстречу.

— Слава Иисусу Христу, — произнес Майсгрейв, делая шаг вперед и загораживая собой Мойру. Он стал так, чтобы прокаженные не могли зайти, но они оставались на месте и внимательно разглядывали его.

— Мы несчастные, Богом забытые прокаженные, — раздался из-под капюшона гнусавый голос высокого. — У нас слишком мало радости, чтобы славить Христа.

— Каждый по-своему заботится о своей душе, решая, молиться или просто ждать, когда попадет в чистилище, — негромко и вполне спокойно ответил Дэвид.

Они молчали, по-прежнему не приближаясь к ним. Потом их потеснил какой-то патлатый бородач, чуть присел и ощетинился, словно дикий кот. Лицо его казалось туповатым и вместе с тем свирепым, но особых примет болезни заметно не было.

— Вы попали на наш остров, вы наши.

— А вы, похоже, собираетесь нас съесть? — спросил Дэвид.

На лице бородача появилось озадаченное выражение. Но ответил высокий в капюшоне:

— Съесть вас? И в мыслях такого не было.

— Вот и я так думаю, — сказал Дэвид. — И если мы потревожили вас, то это не наша вина. Как только будет возможность, мы тут же отчалим.

При этом он наклонился и достал из-за голенища броги скин-дху. Вид у него был угрожающий, и один из прокаженных, тот, который сперва так вызывающе держал суковатую палку, попятился.

Высокий не двинулся с места и опять заговорил: он покашливал, голос его был гнусавым, но в нем звучали властные нотки. Он сказал, что они наблюдали за бродившим по их владениям мужчиной, однако не стали приближаться. Решили просто присмотреться к нему, ибо он не из тех рыбаков или монахов, что порой привозят сюда провизию и сукно. А потом они увидели женщину. И она была прекрасна, как морская сирена.

— Женщин среди нас нет, и это прискорбно, ибо мы, пока болезнь не подточит нас окончательно, испытываем те же желания, что и здоровые люди. Поэтому кто бы ты ни был, чужак, должен принять решение: либо ты отдашь нам свою спутницу и можешь спокойно переночевать тут, либо мы заберем ее силой, но тогда и тебе не поздоровится. Ты ведь знаешь, что даже одно прикосновение прокаженного несет с собой заразу. И вряд ли захочешь, чтобы мы все вместе напали на тебя.

Мойра сидела в глубине пещеры, но при этих словах почти легла на землю, словно желая слиться с камнями, исчезнуть, пропасть. Ничего более жуткого, чем то, что предлагали прокаженные, она и представить не могла. И почему-то подумалось, что если Хату желательно раз и навсегда избавиться от нее, то он вполне может принять их условие, чтобы избежать неприятностей.

Но Дэвид продолжал все так же стоять, не двигаясь с места, чуть склонив голову, словно в раздумье.

— Признаюсь, что моя спутница для меня никто, — сказал он каким-то незнакомым, похожим на тихий рык голосом. — Да и норов у нее такой, что вам, бедолаги, не позавидуешь, если она останется на острове. Но то, что она очень хороша собой и могла вызвать у вас похоть, понимаю.