Трон Знания. Книга 2 - Такаббир Кебади (2016)

— Ты работала в доме терпимости, и у тебя был всего один мужчина?

— Меня насиловал хозяин.

— Наверное, ты ему нравилась, Сирма, раз он ни с кем не хотел тобой делиться.

— Нет, мой правитель. Клиентам нужны девочки с красивыми телами.

— А что с твоим телом?

— У меня был строгий отец.

Адэр обошел девушку. В нерешительности замер сзади, глядя на ряд потертых пуговиц. Хотел отойти, но рука потянулась сама. Ткань соскользнула с плеч, открыв спину в продольных рубцах.

Адэр застегнул пуговицы. Приблизился к окну, раздвинул шторы:

— Подойди, Сирма.

— Я виновата, мой правитель. Я знаю.

— Подойди!

Девушка остановилась в трех шагах.

— Ближе! — приказал Адэр и указал на черное небо. — Что видишь?

— Ничего, мой правитель. Простите меня.

— Посмотри внимательнее.

Сирма уткнулась носиком в стекло:

— Я ничего не вижу. Темно.

— Черное безлунное небо. Но смотри туда. На горизонт. Скоро там появится светлая полоска. Совсем тонкая. Потом посереет воздух. А через пару нестерпимо долгих часов небо станет ясным, чистым. Знаешь, почему?

— Нет, мой правитель, не знаю.

— Потому что, Сирма, взойдет солнце и наступит новый день. Новый день — это новый шанс изменить свою жизнь. Ты хочешь изменить свою жизнь?

Девушка отлипла от стекла, низко опустила голову:

— Да, мой правитель, хочу.

Адэр распахнул окно. Ветер донес запах близкой зимы.

— Что чувствуешь, Сирма?

Девушка поежилась:

— Холодно.

— Холодно, когда один. А когда кто-то рядом… — Адэр нежно обнял Сирму за плечи: — Когда кто-то рядом, ничего не страшно. Тебе страшно?

— Нет, мой правитель. — Девушка повернулась к нему лицом. — С вами я ничего не боюсь.

В памяти эхом прозвучал голос Малики: «С вами я ничего не боюсь». Адэр резко выпрямился. Когда же она это говорила?

— Простите меня, мой правитель, — пробормотала Сирма и сжалась.

Вскинув руку, Адэр указал в окно:

— Смотри! Смотри, Сирма! Скоро начнется новый день.

На горизонте растягивалась, не обрываясь и не ломаясь, бледно-розовая нить.

Часть 34

Обняв себя за плечи, Малика смотрела в окно. Вот она — новая пассия Адэра. Вот она — причина нестерпимых ночных мук. Форма горничной — в ней она словно статуэтка. Кремовая лента в ореховых волосах — пышных, легких. Жмурит от солнца глаза — медовые, хмельные от счастья. Шестнадцать лет… по законам Грасс-дэ-мора — для девушки брачный возраст. Надо менять закон… Рядом прыгают детишки — те, кто остался в замке. Троих Адэр отправил на лечение в Бойвард. У одного нашлись родители — бедные люди… страшно представить, о чем они думали, когда искали сына. Остальные… будут жить пока здесь.

Сирма подтянула мальчикам штанишки, одернула на девочках кофты, кому-то вытерла нос, кого-то чмокнула в щечку. Она будет хорошей мамой.

— Малика, — прозвучал от порога голос служанки. — Вас ждут.

— Иду, — сказала она и задернула шторы.

В малом зале собрались старосты селений и городов Нижнего дола. Им предстояло ознакомиться с грядущими реформами — налоговой и денежной, — а потом донести информацию до селян и горожан. В другой день старосты делились бы новостями — многие из них не видели друг друга несколько лет. Но сегодня сжимали в руках блокноты и смотрели в пол.

В окаменевшей тишине Малика прошла через зал, села в кресло, установленное перед многочисленными рядами стульев, скользнула взглядом по пустым местам:

— Почему не все?

С заднего ряда поднялся щупленький мужичок:

— Я ехал через Зурбун. — Немного помялся. — Старосту забрали. Его дом сгорел… Зурбун горит…

Малика опешила:

— Как горит?

— Не весь, конечно, но горит.