Ветер с севера - Симона Вилар (1996)

Ролло почувствовал, что в нем закипает кровь. Этот медведь шатается по всем пределам Мидгарда[44] и оставляет повсюду своих бастардов, а о его матери забыл начисто!

– Я сын той женщины, из-за которой тебя бы оскопили, если бы кто узнал, что именно ты посягнул на дочь свободного хевдинга.

И тогда лицо Пешехода выразило изумление, а затем печаль, и он назвал мать Ролло по имени.

Если бы он этого не сделал, сын продолжал бы ненавидеть его. Теперь же он попросту растерялся. И тогда Ролло Пешеход сам заговорил о Хильдис, заявив, что для него полнейшая неожиданность то, что дочь Рольва Носатого родила от него дитя. Он считал ее альвом, солнечной девой, избалованной дочерью могущественного херсира. Она бы никогда, как он решил, не смирилась с положением наложницы в его доме. А ведь у него была уже в то время достойная супруга и почти взрослая дочь… Сама Фрейя вскружила ему тогда голову, ибо как иначе он посмел бы лишить девства девушку из знатной семьи. Неустанно думая о ней, именно ради нее он покинул на столько лет Норвегию. Ибо было ему предсказано, что он найдет гибель от руки той, которую полюбит.

Ролло даже рот открыл, слушая его. Да, поистине такого предсказания стоит опасаться! И сейчас, глядя на сидящего перед ним прославленного «короля моря», он думал о том, что для викинга нет ничего позорнее, чем смерть от руки женщины. Выходит, его отец был прав, постаравшись избегнуть такой участи.

А Пешеход все расспрашивал и расспрашивал о Хильдис. Потом принялся рассказывать о себе. В его словах не было цветистости скальдов, но говорить он умел. Ролло невольно узнавал в нем себя. Он тоже не владел божественным даром поэзии, как и не мог научиться вызывать у себя священную ярость берсерка. Наоборот, в стычке он становился собран и хладнокровен, хотя и умел насладиться красотой поединка.

Они проговорили до утра, пока Пешехода не отыскал его кормчий Ингольф. Пешеход тут же предложил Ролло отправиться с ними в Виланд, но Ролло, сразу сделавшись угрюмым, отказался. Ему было хорошо вот так, первый раз в жизни по душам поговорить с человеком, который был его истинным отцом, но плыть с ним он заставить себя не мог. Это было бы все-таки предательством по отношению к Хильдис. К тому же он считал, что каждый «король моря» должен полагаться лишь на себя в этой жизни.

Пешеход с печалью взглянул на вновь обретенного сына.

– Что ж, ты волен в том, плыть со мной или нет, как и волен решать, станешь ли звать меня отцом. Но об одном я тебя прошу.

Он извлек из-за пояса длинный нож из голубоватой дамасской стали с рукоятью из бивня моржа. На ней, оправленная серебряной филигранью, сверкала руна «ридер».

– Отец должен дать своему сыну оружие, когда тот вырастет. Но и меч и секиру ты добыл себе в бою. Возьми же от меня хотя бы этот нож. Это добрый друг, он принесет тебе удачу. Ибо этот клинок был освящен в Упсале, сам верховный жрец вывел на нем эту руну – начальную руну нашего с тобой имени. Храни же его в память обо мне.

Этот нож Ролло и показал матери, когда вернулся в Мер. Хильдис слушала сына с жадностью. Потом внимательно осмотрела нож.

– Хороший подарок, – спокойно сказала она. – «Ридер» означает путешествия и является хранителем в пути. Твой отец сделал хороший подарок сыну-викингу.

– Лучше бы он подарил мне меч. Видели бы вы, матушка, какое это оружие! Лучшего, наверное, не было и у асов. Зовется он Глитнир – Блестящий – и сделан из лучшей стали тех племен, что поклоняются Аллаху.

Юноша был готов еще долго говорить об этом оружии, но мать ласково взъерошила его волосы:

Ты о чем мечтаешь,

Юный ас металла?[45]

Иль забыл, что луч сражений[46]

Переходит к сыну

Только по наследству,

Лишь когда родитель

Унесен в Валгаллу?