Ветер с севера - Симона Вилар (1996)

Лицо девушки стало задумчивым. Она прищурилась, подняв к небу лицо. Видимо, слов обряда она не знала, но рассоединить руки в молчании считала недобрым знаком.

Совсем рядом в ветвях старого дуба ударил соловей. В траве пискнула мышь.

Эмма улыбнулась Ги.

– Повторяй за мной.

Она заговорила медленно, и он повторял следом:

– Клянусь, что не покину тебя, пока ты сохраняешь мне верность. Если же согрешу против тебя, то беги прочь, исполнись ненависти и убей меня, как волка.

Он запнулся, произнеся последнее слово. Их руки разжались, и Эмма, подперев подбородок, с улыбкой стала смотреть на него.

– Что это за клятва? – спросил Ги.

– Я вспомнила, что так клялись друг другу Дафнис и Хлоя. И любовь их выдержала все бедствия и испытания.

Ги поморщился.

– Не знал я, что ты придаешь такое значение сказкам.

– Но разве ты не рад?

Он перестал улыбаться. Голос его прерывался, когда он произнес:

– Я, наверное, и в раю не был так счастлив, как сейчас с тобою.

Он попытался обойти вокруг дольмена, но Эмма, обрадованная его признанием, взвизгнула, захлопав в ладоши, и вмиг оказалась на плите алтаря.

Ги испугался.

– Побойся Бога, Птичка! Никому не ведомо, что таит в себе эта древняя глыба.

Но Эмма уже кружилась, подхватив подол платья, обнажив едва не до колен стройные ноги, округлые и изящные. Ги застыл, как завороженный, а девушка вдруг во весь голос запела:

Средь лесов и среди вод

Леса дух меня зовет:

Ночью тихой, ночью лунной

Выйди к эльфам в хоровод!

Ги вздрогнул.

– Все святые! Что ты поешь? Это опасная песня. Разве тебе не известно, как хитры эльфы и как они опасны. Не поминай их, да еще в таком месте, молю тебя!

Эмма кружилась, смеясь:

– Скажи-ка, монашек, разве не ты говорил, что капитулярии Каролингов запрещают верить в подобное? Впрочем, монахи из Гилария-в-лесу столько раз окропили здесь все святой водой, что прогнали лесных духов куда дальше, чем хотелось бы. Святые угодники! Да ведь и у тебя, и у меня на груди крест, а он всемогущ, и ни одна из древних сил не коснется нас, пока животворящий символ Спасителя оберегает своих детей.

Она вскинула руки над головой и тряхнула распустившейся косой.

Как щебечет соловей

Ночью майской средь ветвей!

Я хочу, чтоб танец эльфов

Закружил меня скорей…

– Эмма! – воскликнул не на шутку обеспокоенный Ги. – Это не игра. Смертный, попавший в сети духов, может пропасть!

Все еще тяжело дыша, она остановилась на камне, глядя сверху вниз на Ги.

– Ты сама как эльф, как королева эльфов! – в невольном восхищении воскликнул юноша. – Поэтому ты, видно, и не боишься их.

– О, нет, – горько вздохнула девушка. – Если бы ты знал, Ги, как мне хотелось бы хоть однажды увидеть этих дивных существ. Женщины, сидя за прялкой, порой рассказывают, что замечали следы на росистой траве после их танцев. Говорят, тому, кто в полночь войдет в такой круг, дано их увидеть. И знал бы ты, сколько я бегала по лесам в самые глухие и темные ночи ради того, чтобы встретиться с ними. Увы, все напрасно. Эльфы или ушли из этих лесов, или боятся людей.

– Как можно стремиться к встрече с нечистой силой?

Эмма обиженно выпятила губку.

– Когда у моей подруги Сизенанды заболела любимая телка, она прибежала в лес, положила нательный крестик на эльфийский алтарь и сказала только: «Господи, помилуй!» И ее телочка вскоре избавилась от лихорадки.

– Суеверие, – хмыкнул Ги. – Ты что же, веришь во все эти фигурки животных, подвешенные на деревьях? Ты ведь христианка, Эмма, ты образованна и умна!

Эмма ответила не сразу. Она села, опустив с алтаря ноги в сандалиях, а Ги встал рядом, облокотясь на камень.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что с эльфами человек может пропасть? Это же добрые духи.