Игрушка дракона - Надежда Олешкевич, Ольга Коротаева (2020)

Он вышел из меня и, поднявшись, посмотрел с презрением.

– Какая же ты вкусная, аури. Не удивлен, почему Ривз забросил все дела и лишь трахал тебя. Жаль, что я не встретил тебя раньше него. Придется убить тебя, пока я еще способен это сделать, иначе ты обретешь надо мной смертоносную власть.

Я извивалась, едва дыша от невыносимой боли, что пронзала все тело, даже слова вымолвить не могла, а Трейсвен, надев брюки, поднял с пола длинный сверкнувший в лучах солнца меч и замахнулся…

– Нет! – крик раздирал меня сильнее, чем боль от металла.

Я вскочила и, отпихнув Риваеналза, сползла на пол. Обхватив себя руками, судорожно втягивала воздух, не в силах прийти в себя. В ушах все еще звучал предсмертный женский хрип.

– Майри, – присев на корточки, наклонился ко мне дракон. – Что такое? Что ты видела?

– Последний миг Зайрины, – едва шевеля онемевшими губами, прошептала я.

Глава 16. Риваеналз

Я поморщился от кольнувшей сердце боли и приобнял Майри. Вряд ли видение последнего мига жизни Зайрины было из приятных. Она погибла из-за взрыва, устроенного людьми. Дом, который очень любила жена, находился как раз на горе возле Айринга, аккурат над прокладываемыми шахтами. Я запретил добывать руду, однако жалкие человечки, проникнувшись выступлениями и призывами Трейсвена, пошли против моего слова и сами начали раскопки. А я…

В тот день уехал на встречу с соседом по территариуму. Не взял мою аристократку лишь потому, что жена не любила долгие и нудные обсуждения скучных вопросов. Она предпочитала дожидаться меня дома. Всегда встречала улыбкой и распростертыми объятиями. Вот только в тот день я вернулся к огромной груде камней и увидел Зайрину, придавленную тяжелой плитой и проколотую насквозь поручнем от лестницы.

Тряхнул головой, убирая в дальний уголок памяти горькие видения. Как мне вообще удалось пережить страшную потерю? Дни и ночи по небу раскатом грома разносился мой рев. Полыхали целые деревни, кричали поджаренные в синем пламени люди. Трейсвен пытался утихомирить меня, выжигающего все подчистую не только на своей, но и на его территории. Бесполезно. Лишь время притупило боль. Но и лишило чувств… до встречи с молодой дерзкой аури.

Майри всхлипнула. Ее нещадно трясло. Слезы лились градом, а голос дрожал. Она пыталась выдавить хоть слово, однако могла лишь рыдать, ощутив на себе тот ужас, который пережила Зайрина.

– Ривз, ее…

– Тише, девочка, успокойся, – утешал я, прижимая аури к своей груди и поглаживая по голове.

– Это ужасно! Как же так…

– Да, моя маленькая, смерть всегда ужасна, – каждое слово отдавалось застарелой болью в сердце.

Я пережил эту утрату, очерствел, обзавелся холодным презрением к окружающим и никого к себе не подпускал. Только чтобы не было больше с трудом переносимых моментов. Когда прошлого не вернуть, а мысли будто материальны. Когда голос Зайрины звучит в ушах. Когда перед внутренним взором стоит ее улыбка, но ты не можешь ответить любимой тем же.

– Ривз, – всхлипнув, подняла голову Майри, – как ты после этого с ним вообще разговариваешь? Он ведь жестоко надругался, а потом…

– Ты о чем? – нахмурился я и, услышав странный звук, сжал плечо аури. – Что-то приближается. Беги оденься.

Поднялся, запахнул полы халата и пошел на балкон. Непослушная Майри тут же оказалась рядом. Еще глотая остатки слез, она широко распахнутыми глазами посмотрела на приближающиеся вертушки и охнула:

– Но в нашем территариуме запрещено…

– Да, Майри, запрещено. Быстро оденься! – разозлился я и потянулся к часам. – Корн, чьи вертолеты?

– Не могу знать, халуар, – тут же отозвался дворецкий. – Летят прямо на нас.