Игра на вылет - Андрей Ильин (2001)

А вы думали, спецы ходят сквозь барабанный бой роты почетного караула и шпалеры выстроившихся коридором телохранителей? Нет, обычно ходят. Они же не официальные генералы, коим охранный шум-тарарам по должности положен. Они же вояки ТАЙНЫЕ! Им к себе привлекать внимание нельзя.

Так что вполне может быть, что и у вас в соседях ходит какой-нибудь генерал-суперкиллер, настрелявший живого народу больше, чем другой охотник — зайцев. А вы ему про дела подъездные, про то, кто в какой квартире напился, кто с кем подрался, а кто окурками на лестнице сорит. А он вам в ответ — и не говорите, нет с ними сладу. Это ему-то. Да ему подъезд, дом, улицу, город средней руки от дебоширов-хулиганов избавить, что вам пол подмести. И даже быстрее.

Но нельзя! Высовываться нельзя. От простого, измученного коллективным бытом гражданина отличаться нельзя. Вот и приходится обходиться без излишеств — без телохранителей, спецтехники и т. п. демаскирующих роскошеств. Так, разве по мелочи: стекла на окнах пуленепробиваемые, хотя на вид совершенно обычные, один-два соседа из сослуживцев, бригада боевиков-охранников, расквартированная где-нибудь поблизости, бронерубашечка с бронетрусами, пистолетик сорок пятого калибра в потайном кармашке и краснокожий документик, а то и два еще более убойного калибра.

Хорошо быть тайным агентом-командиром. Но и плохо.

Потому хотя бы, что вот такой невоспитанный вроде меня супротивник запросто может в том подъезде к холодной стенке прижать. И в отличие от случайного грабителя с ним просто так не сладить. Он все заранее подготовит. И квартирку подходящую освободит, жильцов куда-нибудь по бесплатным билетам в цирк или в профилакторий отправив. И отходный путь. через чердак или окна протопчет. И о контрольном радиосигнале, который положено подать водителю, едва захлопнув дверь в квартиру, позаботится. Все продумает. Ничего не упустит.

Станет подниматься вот так вот тайный агент по лестнице после трудового дня, и услышит вдруг за дверью ссору-перебранку, и увидит, как дверь та настежь распахивается. Отступит вежливо в сторону, чтобы в чужую склоку не мешаться. А его хлоп по затылку резиновой дубинкой и волоком внутрь. И сигнал тут же, чтобы водитель ненароком тревогу не поднял.

Здравствуй, спаситель! Это ты меня с помощью багров и водолазов на дне реки искал? Так вот он я. Поговорим?

— Живой, значит, — первое, что сказал мой вынужденный собеседник, придя в себя. — Выплыл!

— Такие ребята, как я, не тонут. Состав не тот.

— Похоже, — согласился он, ощупывая затылок.

— Другие контрольные сигналы, кроме «Я дома», есть? Молчание.

— Это я к тому, что лишний шум в первую очередь во вред тебе. Мне уже терять нечего. Я уже утопленник. А тебе еще служить и служить. Ты вовремя кнопку не нажмешь, охрана налетит, меня повяжет. Хочешь не хочешь, мне придется показания давать. Правдивые. И зачем тебе это? Конечно, я при задержании могу случайно застрелиться, ну чтобы врагу живым не даться. Но это только усугубит. Тогда я информацию остановить уже не смогу. Ты же понимаешь, не по своей охотке я к вам шел, не по своей инициативе сбегал, не по своему желанию сейчас с тобой встречаюсь. Ну ведь раньше-то ты все правильно рассудил. Итак? Предусмотрены ли дополнительные формы связи?

— Через двенадцать минут я должен выйти в эфир повторным сигналом либо продублировать его телефонным звонком.

— Ну вот теперь я вижу, что ты расположен к беседе.

— Не кривляйся. Говори, что нужно.

— Пустяк. Имя и адрес твоего Куратора.

— А личной встречи с Господом Богом не требуется?

— В этом ты мне не помощник. Господь Бог не по вашему ведомству.

— Нет!

— Угрожать тебе пытками, смертью, здоровьем семьи, карами небесными, геенной огненной, я так понимаю, бессмысленно?

Он только криво усмехнулся.

— А покупать?

— Сколько?

Я же говорю, профессионал.

— Все, что ты имеешь.

— Не понял.