Игра на вылет - Андрей Ильин (2001)

Непонятно, по какой причине были ополовинены кредиты, назначенные для питания местной промышленности и сельского хозяйства. Перекрыты и завернуты в соседние области еще несколько финансовых потоков, которые могли бы при рациональном использовании помочь региону выстоять. А это значит, если спуститься с заоблачных финансовых, оперирующих многомиллиардными суммами небес на копеечную грешную землю, что тысячи занятых в производстве людей, студентов и учащихся будут в конечном итоге оставлены без зарплат и стипендий, умножив армию недовольных нынешним положением дел обывателей. Человек судит о политике в первую очередь по содержанию своих обедов и завтраков, а не по телепередачам. Истина старая — чем легче дома моются кастрюли, тем проще по улицам разливается кровь. Это когда сковородку от нагоревшего на ней жира не отскрести, люди дома сидят. И тематика мыслей у них соответствующая, связанная с перевариванием обильного ужина в раздутом до состояния футбольного мяча животе, а не с шествиями, манифестациями и революциями. Сытые собаки, в отличие от голодных, в стаи не сбиваются и хором не лают. А вот голодные — случается.

Похоже, и здесь кто-то очень заинтересован в громком пустолайстве. Мало что денег нет, вдруг город, вызывая в людях справедливое возмущение, наводнили дорогие элитные продукты, напрочь вытеснив те, что попроще, но и подешевле. И опять странность — продуктовое начальство жалуется на ужесточение санитарно-эпидемиологических требований, на массовую выбраковку крупных партий отечественной сельхозпродукции, а предприниматели в голос радуются неожиданно свалившейся на них партии дешевого импорта. И то и другое вроде бы случайность, вместе — странная закономерность.

Не менее интересные вещи рассказывает милиция (то есть они между собой разговаривают, а я с помощью своих «жучков» слышу). Вдруг (опять вдруг!) в город нахлынули амнистированные местного «розлива», а значит, и прописки, преступники, которым, по идее, еще надо сидеть и сидеть. Прямо бедствие какое-то. Двое уже отличились, отыгравшись за несправедливо, как им показалось, завышенные сроки со своими бывшими судьями, один до смерти избил свидетеля, дававшего на него показания на следствии. Кривая преступности в городе соответственно резко полезла вверх, а кривая премий — вниз. О чем думает власть, подмахивая такие амнистии?

Действительно, о чем? Сопоставляя сотни, казалось бы, не связанных друг с другом, неразличимых для людей ограниченных только своей областью деятельности фактов, я все чаще задавал себе этот вопрос. Кто и о чем думает, раскачивая и без того притопленную лодку моего региона? Кто? И о чем?

Картинка вырисовывалась грандиозная, вроде полного варианта живописно-эпического полотна «Последний день Помпеи». Сотни задействованных в сюжете персонажей, десятки профессионально прорисованных деталей, тысячи «случайных» мазков, суммарно составляющих печальное для региона зрелище грядущей катастрофы. Регион душили. Региону перекрывали финансово-экономический кислород. Сбои в той или иной степени шли по всем сколько-нибудь важным для обеспечения жизнедеятельности человека направлениям. По не бросающейся в глаза «чуть-чуточки» в каждой конкретной области, обвально — если во всех разом.

Заказ на скорый социальный взрыв просматривался с двухсотпроцентной очевидностью. Вопрос — распространяется ли он на весь восток России в целом или затрагивает только мой регион?