Игра на вылет - Андрей Ильин (2001)

Уже в первые часы я уверился в своих предположениях. Объект имел прямое отношение к покушению. Территория была разбита на сектора, среди которых туда-сюда крутился «ЗИЛ»-«членовоз». А зачем правительственный «ЗИЛ» в Богом забытой провинции, как не для отработки моделей покушения? По всему видно, преступники готовились самым тщательным образом. Рискуя привлечь к себе внимание, они притащили за тридевять земель многотонный автомобиль, вместо того чтобы, как это сделали бы любители, тренироваться на переделанной под размеры «членовоза» «волге». И правильно делали. Подготовка профессионалов требует максимального приближения к боевой обстановке. «ЗИЛ» совсем не так, как «волга», ведет себя на ходу, не так тормозит, не так разворачивается, не с такой силой нагружает почву. Любая из этих не учтенных мелочей способна свести на нет самую тщательно спланированную и подготовленную операцию. Автомобиль может быстрее, чем предполагалось, затормозить, набрать скорость или развернуться и в самый неподходящий момент, выскочив из сектора обстрела, сильнее протаранить поставленное препятствие и не остановиться там, где «волга» встала бы как вкопанная. А есть еще траектория рикошета пуль от лобового и боковых стекол, степень восприимчивости к минным зарядам, угол открывания дверей и расположение подножек, что влияет на начальное и конечное положение головы выходящего пассажира, бронезащита, расположение скрытой обзорной видеотехники и тому подобное. Исполнители должны были изучить машину Президента как собственную, тысячекратно виденную ладонь. Лучше, чем собственную ладонь!

С той же, с привязкой к условиям местности, целью заговорщики гоняли «ЗИЛ» не по случайным грунтовкам, а по специально заасфальтированным плацам. В идеале толщина, угол наклона, состав, технология укладки асфальтового покрытия в них должны были соответствовать дорогам на месте покушения. Но это уже самый высший пилотаж, на который заговорщики из-за нехватки времени вряд ли были способны. Отсюда можно сделать вывод, что покушение, по крайней мере одно из них, будет связано с президентской машиной.

Это уже кое-что. Однако на главный, ради которого я затеял всю эту техническую возню, вопрос — где планируется проведение Акции — ответа так и не было. Здесь я был вынужден признать свое полное бессилие. Ни один человек, находящийся вблизи моих, блуждающих на искусственных лапках по запретной территории микрофонов, не проронил ни единого, касающегося дела слова. Не звучали названия городов, улиц. Не упоминались климатические и ландшафтные условия места будущей работы, по которым можно было бы вычислить примерную географию заговора. Не назывались имена. Либо молчание, либо разговоры на сугубо бытовые темы — дай закурить и что сегодня на обед. Кто-то очень серьезно заботился о сохранении тайны. И этот кто-то, учитывая возможности современной шпионской техники с ее микрофонами направленного действия, способными сквозь шум и грохот дождя расслышать шепот человека за семьсот метров, добился невозможного — добился режима молчания, перекрыв самый уязвимый канал утечки информации. Вместе со всеми своими хитромудрыми летающими и ползающими машинами я опять оказался в тупике. Я знал о готовящемся покушении, я нашел место подготовки боевиков, я рассмотрел через фото— и видеообъективы лица потенциальных (кто конкретно будет стрелять или бросать бомбу, уверен, до последнего мгновения не дано было знать и им самим) исполнителей. Но я не знал где состоится это покушение. Я не знал тех самых городов и улиц, кроме одной, расположенной в подведомственном мне регионе. И, значит, я не мог помешать преступникам.