Маска резидента - Андрей Ильин (2001)

Наверное, это был самый серьезный просчет подследственных. Они выказали свое присутствие. Но что было делать? Им ни в коем случае нельзя было допустить контакта ревизоров с Контролером. Он единственный мог дать приказ о продлении операции, но лишь в случае чрезвычайных обстоятельств. Приказ он дал. Значит, он выцепил какую-то тревожную информацию. Соединение его подозрений с техническими возможностями ревизоров могло дать очень взрывоопасную смесь. Догадки не должны были получить объективных подтверждений! Любой ценой! Тогда кто поверит Контролеру? Домыслы без доказательств — пшик, пустое сотрясение воздуха. Пока он бьется с конторскими бюрократами, доказывая свою правоту, пока, настаивая на проверке, пишет рапорты, можно свернуть работу и рассыпать по звеньям не одну, а десятки таких цепочек. Ни одна самая проницательная комиссия, даже если он ее добьется, не подтвердит его подозрений. Это если она будет, что сомнительно. Максимум, чего он сможет добиться, не владея дополнительной информацией, — списания перерасхода, вызванного продлением ревизии на двое суток, по статье «непредвиденные траты». Тоже хлеб, все-таки не из своего кармана платить. Нет встречи — нет доказательств — нет комиссии. Но встреча состоялась, и, как подозревал Резидент, не без посредства угнанного охранником «уазика». Не зря же он чуть не полсуток выписывал кренделя по городским улицам.

Слежка ничего не заметила, но это лишь доказывало успех противной стороны.

Резидент, несмотря на протесты измученных двухсуточной облавой сыскарей, настоял на повальной проверке всего маршрута следования ревизорского «УАЗа». Осмотреть все: тротуары, окна, подворотни, откуда можно выстрелить сообщение, канализационные и кабельные колодцы, не пропуская ни метра. Несколько бригад, замаскировавшись под дорожные, аварийные, газовые службы, прочесали город. Через четырнадцать часов на одном из люков нашли ободок из уп-лотнительной резины. Резидент вызвал инженеров, обычно помогавших решать вопросы технического обеспечения. Они провели электронную контрслежку, ощупав своими чувствительными приборами каждый квадратный дециметр указанных им территорий. Когда они обнаружили микрофоны на окне и в машине, было уже поздно. Восстановив в памяти (а память у него была профессиональная) все, до последнего слова и вдоха, разговоры, проведенные во всех прослушиваемых помещениях за последние двадцать часов, Резидент понял, что Контролер дознался до главного — до человека в Центре.

Ситуация достигла критического уровня. Упущенный человек, о котором не было известно решительно ничего, обладал, кроме личных подозрений, смертельно опасными для дела доказательствами. За несколько часов он превратился из досадной помехи в угрожающее катастрофой явление. Не взять его в ближайшие часы значило проиграть все.

Задача была аховая: словить человека, не зная ни его фамилии, ни имени, ни внешнего облика, ни его местонахождения, ни даже пола и возраста. Абсолютная загадка. На основании полного «ничего» искать того, кого не знаешь! Как в сказке: «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что». Но это сказочное «не знаю что» хоть не убегало, а Контролер, если не дурак (а какой он дурак, когда провернул такую контригру), должен был улепетывать из этого милого городишки во все ноги, еще и руками помогал, потому что более опасного места на земле для него быть не могло. В жерле просыпающегося вулкана безопаснее.