Поединок во тьме - Михаил Соловьев (2015)

Меня он, конечно, не ждал. Я гость редкий, хотя каждый раз, проезжая Слюдянку по федеральной трассе, выделяю время, чтобы заехать, но пересекаемся больше в Иркутске.

Собаки во дворе не оказалось. Семейный дом, построенный почти тридцать лет назад, потерял былой лоск, но по-прежнему стоял, зарывшись в каменистую почву.

Я попинал калитку. Лампочка, затаившаяся под коньком, вспыхнула, заставив зажмуриться, в доме загремели двери.

— Чего надо, Птичкин? — закричал с крыльца Санька.

«Надо же, вспомнил», — усмехнулся я своему студенческому прозвищу.

— Пусти переночевать, я же звонил.

— На тебе, удивил звонком. Ты всегда звонишь, а вот приехал, наверно, лет за десять впервые.

— Мы же с тобой неделю назад в кабаке сидели, или не считается? Чего мне теперь, в машине спать?

— Как хочешь… Могу и пустить.

Он всегда такой. Воспитывает. Можно внимания не обращать. Сейчас заставит на гитаре играть и себя слушать.

Сундучок покоился в багажнике, обжигая тайнами при каждом воспоминании. Решил, что открывать буду в Иркутске. Отосплюсь и завтра же отчалю.

Грохнул замок, и в тусклом свете запыленной сороковатной лампочки предстал мой старый товарищ.

— Квартиру на Слюдянских Красногвардейцах не продали? — поинтересовался я, обнимая друга.

— В прошлом году… — Санька чуть отстранился. — Мебель сюда перевезли, тебе что, на любимом диване стелить?

— Ну да. Как сам? Водку будешь?

— Завтра вставать рано. Утром в Иркутск, так что давай ложиться…

«Крузака» загнали во двор. Без вечно гавкающих кабыздохов он выглядел сиротливо и угрюмо. Прямо как Санька со своим: «Чего надо?»

Душить меня гитарными откровениями он не стал, хотя музыкального добра в доме было с избытком. Пара раздолбанных акустических гитар лежала поверх кучи из останков барабанов.

— Помнишь? — кивнул в ту сторону Санька.

— Да…

Говорить не хотелось. Это были частички нашей жизни, причудливо переплетенные временем.

— Давай ложиться, мне завтра рано, — напомнил товарищ.

— Пару дней могу пожить? — спросил я, сообразив, что утром можно будет без помех покопаться в сундучке.

— Я тебе сто лет назад сказал: в любое время и на сколько хочешь, — ответил Саня. — Пойдем, покажу, куда ключи класть.

Нычка оказалась в шиферной выемке на козырьке бани.

Вернулись в дом.

— Белье там, — махнул рукой хозяин в сторону древнего комода. — Давай стелись, и спим.

Приснился двор Санькиного дома. Живой кабыздох злобно тявкал, натягивая веревку, и падал на бок после каждого азартного прыжка. А мне кровь из носу нужно было оставить ключи там, где показывал Саня.

Изловчившись, я дотянулся-таки до выемки, но поскользнулся и грохнулся на пса сверху. Тот отскочил, взвизгнул и цапнул меня за руку. К моему удивлению, хватка оказалась несильной. Псина лишь слегка придержала меня зубами и проворчала:

— Миха, давай, я пошел.

Просыпаясь, я осознал, что это попрощался Сашка.

— Пока, — пробормотал я.

И неожиданно для себя добавил:

— Хорошая здесь получится база…

Сонный морок снова навалился на меня, однако странная фраза, произнесенная в полудреме, заснуть не дала. «Какая база? — ворочалась в голове смутная мысль. — Я что-то упустил?» Ответа не было. Сон так и не пришел. Я открыл глаза и уперся взглядом в бревенчатую стену с обрешеткой под штукатурку. Перевернулся на спину. Диван жалобно заскрипел пружинами, нарушая колдовскую тишину, которая царила в этом потаенном уголке.

Ни шума машин, ни голосов за стенкой… Ничего.

«База, — сел я рывком. — База… Что-то предстоит, чего я не знаю?» Новых мыслей не появилось.

Подумал, что совсем неплохо быть хозяином самому себе. Вот сейчас могу пожить здесь пару дней, отоспаться в тишине, и в окружающем мире ничего не поменяется.

Вспомнил про подозрительно молчащий сотовый. Оказалось, поставил его на тихий звонок.