Дикий берег - Татьяна Ефремова (2015)

В один из таких гостеприимных домов и поселился прошлой зимой ничем не примечательный парень. Тренироваться на обледеневшие окрестные скалы он не ходил, сразу объявил, что не альпинист ни разу, просто приехал воздухом подышать и мысли привести в порядок после недавнего развода. Днем гулял по поселку, охотно разговаривал с местными о житье-бытье, даже вызывался помочь местным старухам по хозяйству: флягу воды там привезти из колонки или дров нарубить. К тому же он с готовностью слушал подробные старушечьи рассказы и наблюдения за жизнью поселка, чем снискал еще большую любовь разговорчивых бабулек. Со своей хозяйкой бабой Маней гость по вечерам пил чай и подробно расспрашивал о соседях, других постояльцах, всех пришлых и живущих постоянно. Сколько народу бывает зимой, сколько летом? Где любят останавливаться, и почему именно там, если цены у всех примерно одинаковые? Много ли сейчас настоящих туристов, тех, кто ходит по горам с рюкзаком, а не тех, кто подъезжает на крутых тачках да прогуливается неспешно по берегу?

Потолкавшись пару недель в поселке, парень уехал.

А в начале лета появился снова, на этот раз с другом. Друг оказался мрачным неразговорчивым мужиком лет сорока пяти. Что их связывало, таких разных, было непонятно. Но мало ли какие люди между собой сходятся! В Кара-Гудае за последние годы и не таких видели, ко всему привыкли.

Поселились они снова у бабы Мани. Прожили два дня. Прежний парень опять пил с хозяйкой чай и внимательно слушал поселковые новости. А мрачный товарищ сидел неподалеку, как сыч, в разговоры не вступал, но и не уходил никуда. Баба Маня жаловалась в магазине, что нового квартиранта даже побаивается. Чего он все время молчит, спрашивается? Да еще и не уходит никуда. Если тебе старухины разговоры неинтересны, так зачем сидишь? Сходил бы прогулялся. А этот сидит, как приклеенный, сверлит спину взглядом. Неприятный тип, одним словом. Баба Маня даже говорила, что предчувствия у нее нехорошие. Собака у нее выла ночью, да молоко скисло ни с того ни с сего. Старухи ей сочувствовали и советовали выгнать к черту такого постояльца. Баба Маня и соглашалась вроде, что лучше бы отказать мрачному типу, да неудобно было перед парнишкой этим, что зимой был. Парнишка-то очень приятный, вежливый и веселый. Может, и обойдется как-то…

Не обошлось. Еще через день нашли обоих убитыми на окраине поселка, за пансионатом «Кедровый край». Там и правда край – дальше только горы да кедрач. Да забор хозяева поставили высоченный, в полтора человеческих роста, из заостренных кверху бревен. Вот под забором этим и нашел рано утром дворник зарезанного мрачного. Лежал тот кулем в черной от крови траве. Куртка и майка спереди тоже кровью пропитались насквозь – врачи потом четыре ножевых насчитали. А парнишку вежливого нашли чуть дальше, метрах в пятидесяти, ближе к воротам. Он, видно, раненый доползти пытался до калитки этой, да не успел – когда перевернули на спину, увидели, что горло у него раскроено от уха до уха.

Баба Маня тряслась и плакала за ним, как за родным. Тряслась, правда, не от страха перед неизвестным злодеем, зарезавшим двух человек, как свиней, а перед милицейскими чинами, наехавшими в Кара-Гудай. Вещи убитых забрали, долго выпытывали у бабы Мани, не просил ли кто из постояльцев припрятать что? Или на хранение взять?

В этой суете и неразберихе не сразу заметила баба Маня, что сосед ее пропал. Был он мужик пришлый, года четыре назад купил участок с домом. Огляделся, освоился да тоже стал постояльцев пускать. А потом и вообще стройку затеял на участке – поставил в ряд шесть небольших домиков, скамейки между ними вкопал, клумбы. Как на картинке получилось. И народу у него останавливалось много, даже зимой жили. А тут вдруг исчез внезапно. Замок на дом повесил, даже денег не взял с тех, кто у него уже квартировался.