Дикий берег - Татьяна Ефремова (2015)

Ивану удалось наконец унять предательскую дрожь в руках. И тошнота как будто прошла, стало полегче. С детства у него так: стоит испугаться посильнее, как сразу мутить начинает и слюна такая вязкая, как клей канцелярский. Раньше такие полупрозрачные флакончики были с клеем, еще до всяких клеящих карандашей. Иван еще их застал. Крышечка у такого флакончика была острая, приплюснутая с двух сторон. Ее нужно было проткнуть сверху толстой иголкой и, перевернув, возюкать этим пластмассовым носиком по бумаге. Клей вытекал через эту дырочку, а потом засыхал снаружи, облепляя крышку неопрятными потеками. Маленький Иван однажды попробовал, каков этот засохший клей на вкус, – высунул язык и, зажмурившись для храбрости, лизнул крышечку. У клея был едва различимый солоноватый привкус, и от этого Иван расстроился ужасно. Обидно было, что так долго готовился, настраивался и храбрился, а в результате оказалось, что ничего ужасного нет – только легкий солоноватый привкус. А ведь он тогда чуть в обморок не упал от волнения, так переживал. Очень обидно, когда готовишься к чему-то страшному, а оно на поверку оказывается ерундой. Только ведь это потом выясняется, что ерунда, когда уже успел испугаться до ватных ног.

Сейчас он таскал камни из одной кучи в другую и старался не думать, что увидит, когда завал исчезнет. Думать об этом было страшно по-настоящему. В ушах до сих пор стоял грохот падающих камней и короткий вскрик Коляна. Иван таскал камни, как робот, не чувствуя тяжести, и прислушивался изо всех сил. Ему казалось, что сквозь разговоры и стук булыжников пробивается Колянов голос. Не то крик, не то стон. Иван оглядывался на остальных, пытаясь понять по лицам, слышит ли еще кто-нибудь голос из-под завала. Похоже, никто ничего не слышал. Что же, у него галлюцинации уже? Или просто все вид делают, что не слышат?

По спине пробежал противный холодок, и затошнило сильнее прежнего. Он снова представил, что может увидеть, когда завал разберут. Страх накрывал все сильнее, грозя превратиться в неконтролируемую панику.

Иван несколько раз сжал и разжал кулаки, пытаясь успокоиться.

Не надо бояться заранее. Вполне может быть, что все в конце концов окажется пустяком. Как это часто бывало. Надо просто дождаться, когда разберут наконец завал…

* * *

Большую часть камней уже оттащили в сторону, и теперь каждый новый валун отодвигали с тревожным ожиданием. Чем меньше их оставалось, тем больше была вероятность именно под этим камнем найти то, что осталось от громкого и жизнерадостного Коляна.

Площадка перед скалой была уже почти чистой, оставалось каких-то пять или шесть крупных камней и с десяток совсем маленьких, явно не таящих под собой ничего страшного.

– Слушай, а где же Колян наш? – спросил Артем у обескураженного Дениса. – Почти все разобрали, а тела все нет. Не мог он отбежать куда-то?

– Что же он, по-твоему, все это время стоял в сторонке и за нами наблюдал?

– Ну а где он тогда? Где? Ты посмотри, куча совсем маленькая осталась, такой крупный мужик под ней никак поместиться не может. Даже если его в лепешку размазало, все равно маловато места.

При упоминании про размазанное в лепешку тело и без того взвинченная Ирина охнула и бросила на Артема ненавидящий взгляд. Тот отмахнулся от нее, как от досадной помехи, и даже не потрудился хоть как-то сгладить возникшую неловкость.

Вдвоем с Денисом они отодвинули очередной камень, лежавший почти вплотную к скале, и нашли наконец подтверждение самым страшным своим догадкам: в щели между двумя небольшими камнями виднелась окровавленная кисть руки.

– Мамочки! – взвизгнула Дашка и прижала ладони ко рту, словно гася зарождающийся в горле крик.

Иван побелел и кинулся в сторону, борясь с приступом накатившей тошноты.