Стань неуязвимым - Эви Пумпурас (2021)

В ходе беседы я задала ряд вопросов о фактических обстоятельствах дела. Опишите, в каком состоянии была ваша дочь, когда ее нашли? Скажите, кого вы сами подозреваете? Как по-вашему, что случилось? Но всякий раз на вопрос, предполагающий развернутый ответ, она отвечала односложно. Это поведение тоже показалось мне весьма странным. Мать, чьему ребенку нанесли физический ущерб, постарается сообщить как можно больше сведений, чтобы помочь следствию найти того, кто это сделал. Она будет строить предположения и озвучивать самые безумные догадки, выдвигать теории – что угодно, только бы помочь следователю собрать кусочки мозаики воедино. А эта мать ничего такого не делала. Честные люди, как правило, дают подробный ответ; те же, кто привык лгать, отвечают пространно. Лжецы говорят меньше, потому что нелегко придумать историю и запомнить в точности все, что было сделано и сказано.

Третий красный флажок

До начала проведения испытания на детекторе лжи я видела, что мать заметно волнуется и хочет уйти. Она была наготове, всем телом наклонившись в сторону двери (подробнее – в главе 11). Перед самым тестом прервала меня и сказала, что ей стало жаль няню, и она решила оставить все как есть. То есть передумала выдвигать против нее обвинения и лишать ее возможности найти работу в другом месте. Теперь, по словам матери, няня была «в конце концов еще так молода, она просто ошиблась». Учитывая обстоятельства, утверждение было довольно странным. Мать, чей ребенок подвергся жестоким избиениям, непременно захотела бы хоть как-то наказать виновного. Честный человек зачастую предлагает наказание, соответствующее степени тяжести преступления. Лжец выдает себя излишней мягкостью.

Четвертый красный флажок

Мать семимесячной девочки все-таки проверили на детекторе лжи – и проверку она не прошла. Я сказала ей об этом прямо, глядя в глаза. При этих словах внутри нее словно переключился некий тумблер. Она встретилась со мной взглядом, наклонилась и с вызывающей ухмылкой сказала: «Кажется, допрос окончен». В тот момент она поняла, что я все знаю. К несчастью для меня, я знала это еще до того, как она села за детектор. Все в ее поведении указывало на то, что она виновна. Ее голос и манера речи, и поза, которую она приняла в допросной, делая вид, что ей все равно; и напускное равнодушие, и нарочитая холодность по отношению ко мне, несмотря на то, что я хотела ей помочь, – каждый жест и слово компрометировали ее. Но я ничего не могла поделать. Ей нельзя было предъявить обвинение на основании одних моих догадок. Нужны были факты. Доказательства. Мне нужно было… признание.

Но поскольку она была не под домашним арестом и пришла на допрос добровольно, заставить ее остаться было нельзя. При всем моем желании запереть дверь и как следует допросить ее, делать этого было нельзя. Закон есть закон.

И она ушла. Без формального обвинения она преспокойно вернулась домой, где ее ждала пострадавшая девочка и трое других детей.

Что до меня, то я немедленно отправилась к следователям, которые до того момента занимались исключительно отцом и няней.

– Не там ищете, – сказала я им. – Это мать. Она это сделала. Начинайте копать.

Почему люди врут

Сначала позвольте мне сказать: все врут. Абсолютно все. Ряд исследований показывает, что среднестатистический человек лжет один-два раза в день. По другим данным в течение короткого разговора люди врут до десяти раз.