Человек в поисках смысла - Виктор Франкл (1985)

В глазах европейцев важной характеристикой американской культуры является императив: опять и опять приказывается и предписывается «быть счастливым». Но счастье не может быть объектом стремления, погони; оно должно быть результатом чего-то другого. Надо иметь основание «быть счастливым». Тогда счастье возникает само собой. Жизнь человека - не в погоне за счастьем, а поисках причины для него, в том числе, и путем реализации потенциального смысла, который скрыто присутствует в текущей жизненной ситуации.

Эта необходимость основания для счастья подобна необходимости повода для другого чисто человеческого явления - смеха. Если вы хотите, чтобы кто-то рассмеялся, вы должны рассказать ему нечто смешное. Иначе невозможно вызвать настоящий смех - скажем, убеждая или принуждая. Это все равно, что приказать человеку, сидящему перед объективом фотоаппарата,4 сказать «cheese»: на фотографии выйдет лицо, застывшее в искусственной улыбке.

В логотерапии такое поведение называется «чрезмерное стремление». Оно часто вызывает сексуальные неврозы, будь это фригидность или импотенция. Чем больше пациент, вместо того чтоб самозабвенно отдаваться, прямо стремится к оргазму, т.е. сексуальному удовольствию, тем больше его погоня за сексуальным наслаждением разрушает это наслаждение. На самом деле то, что называется «принципом удовольствия» - это скорее порча удовольствия.

Если же человек успешно находит смысл своей жизни, это не только

приносит ему счастье, но и способность справляться со страданием. Но что

происходит, если кому-то не удается найти этот смысл? Последствия могут быть

роковыми. Вспомним, например, что иногда происходит в экстремальных

ситуациях, скажем, в лагерях военнопленных и концлагерях. Как мне

рассказывали американские солдаты, такое поведение выражалось в полном отказе от надежды. В концлагере подобное происходило так: однажды утром человек отказывался вставать и идти на работу и оставался лежать в бараке, на соломе, мокрой от нечистот. Ничего - ни предупреждения, ни угрозы, ни побои - не могло вывести его из этого состояния. А потом обычно происходило вот что: он извлекал глубоко запрятанную в кармане сигарету и закуривал. В этот момент мы понимали, что в ближайшие 48 часов этот человек умрет. Ориентация на смысл пропала, и на смену пришло стремление к немедленному удовольствию. (Заключенные обычно выменивали «премиальные» сигареты на жизненно необходимую еду.)

Разве это не напоминает то, что встречается нам теперь изо дня в день? Я говорю о тех молодых людях, которые, во всемирном масштабе, называют себя «поколением без будущего». Разумеется, они хватаются не за сигарету, а за наркотики.

На самом деле наркотики - лишь одно следствие более общего массового явления, а именно - ощущения бессмысленности из-за крушения наших экзистенциальных потребностей, что в свою очередь стало универсальным явлением в нашем индустриальном обществе. Сегодня не только логотерапевты заявляют, что чувство бессмысленности играет все сильнее растущую роль в этиологии неврозов. Как утверждает Ирвин Д. Ялом из Стэнфорда: «Из сорока пациентов, подряд обратившихся за лечением в нашу психиатрическую амбулаторию ... двенадцать имеют серьезные проблемы, касающиеся смысла жизни ( судя по их собственной оценке, оценке врачей или независимых экспертов). За тысячи миль к востоку от Пало-Альто ситуация отличается лишь на 1%: по самой последней статистика, в Вене 29% населения жалуются, что из их жизни исчез смысл.

Что же касается причины этого явления. то можно сказать, хотя и в

сильно упрощенном виде, что у людей хватает средств на жизнь, но нет ничего,

для чего стоило бы жить. Конечно, и средства есть не у всех. В частности, я

думаю о массе людей, которые сейчас являются безработными. Пятьдесят лет

тому назад я опубликовал исследование, посвященное особому виду депрессии,

которую я диагностировал у молодых пациентов, назвав ее «неврозом