И все-таки она красавица - Мишель Бюсси (2019)

Всю дорогу она твердила себе: «Вряд ли несчастье коснулось Саворньяна, Захерина и остальных… В Бенине десять миллионов жителей, тысяча беженцев, диаспора, рассеянная по всей Европе. Зачем воображать худшее? Ну почему, узнав об очередной драме, мы поддаемся мрачному эгоцентризму и всегда боимся, что пострадал кто-нибудь из знакомых?»

Лейли села напротив Рубена. Он был не в состоянии промолвить ни слова, и она решила его не трогать. Огляделась, ища глазами Саворньяна, Захерина или Уисли… К ней подошла Нура. Положила на стол телефон, открыла почту и кликнула прикрепленный аудиофайл. Звук был отвратительный, с посторонними шумами, слабый голос прерывался. Каждое слово, каждая фраза произносились через долгую паузу – так читают молитву. Последнюю, безнадежную.

Рами… я Рами… бывший староста деревни Догбо-Тота… передайте всем это сообщение… они нас подобрали… в военном госпитале… Остров Изабеллы II… кажется…

Шлюпка перевернулась… почти сразу… как ушел «Эль Беркан»… мы не продержались и пяти минут… слишком высокие волны… сигнал проходил… мы сразу начали вызывать… видели берег… Острова Чафариʹнас закричал Кейван… этот мальчик знал наизусть карту мира… испанская военная база… некоторые цеплялись за перевернувшуюся лодку… остальным было не за что держаться, только друг за друга… потом волны нас разметали…

Испанцы говорят, что прибыли быстро… так быстро, как смогли… lomа́s rа́pido… rа́pido… rа́pido… Они все время это повторяют… они тоже потрясены… они втаскивали нас на катер и считали… раз… два… три… четыре… они давали каждому номер… они перекрикивались… cuа́ntos? cuа́ntos?.. светили прожекторами и обшаривали море… я получил номер 5… Фатима – номер 8… cuа́ntos? cuа́ntos? Они кричали все громче… treinta y cinco, я ответил… после Фатимы они выловили юношу… номер 9… последний… они искали еще час… потом перестали…

Спасли девятерых из тридцати пяти… Думаю, они сделали, что могли… Я им благодарен… за себя… за жену… для вас они навеки про́клятые… когда море успокоилось, они вернулись… сразу как взошло солнце… вернулись за телами… которые уже пошли на дно… утром показалось, что берег еще ближе… всего в километре… я знаю, уточнять – еще большая жестокость… простите меня… я слишком много говорю… нанизываю слово на слово… чтобы оттянуть момент, когда придется назвать имена… все мы были знакомы… прожили вместе три месяца, пока ждали перехода… сообщество… до самого конца… верьте мне… мы все мечтали об одном… жребий бросило море… не испанские военные… море…

Голос прерывался, стал совсем невнятным. Слова напоминали выстрелы. Слышались плач, испанская речь, кто-то говорил на языке fon. Продолжила женщина. Скорее всего, Фатима. Спокойно, участливо.

Друзья мои. Дорогие мои друзья. Не знаю, простите ли вы меня когда-нибудь за то, что стала вестницей смерти.

Она перечислила двадцать шесть имен. Тех, кто пропал. Говорила медленно, почти по складам, чтобы избежать любого трагического недоразумения.

Лейли вздрагивала, и всякий раз боль проникала все глубже в сердце.

Кэмиль и Ифрах.

Два кузена Захерина.

Найя.

Невеста Уисли.

Бабила, Кейван и Сафи.

Жена и дети Саворньяна.

– Где они? – почти беззвучно спросила Лейли у Рубена. – Где Саворньян, Захерин, Дариус, Уисли?

– Не знаю.

Фатима назвала еще несколько имен и замолчала. Даже не добавила: «Да пребудет с вами Аллах…» Прозвучало еще несколько слов на испанском. Военные.

Uno… dos… tres… cuatro…

Кого они считали? Живых или мертвых? Бог весть…

Лейли вернула телефон Нуре. Никогда раньше ее взгляд не выражал бездонного отчаяния – только ревность, желание и гнев. Из всех чувств осталась только ненависть.

– Пой, – шепнула Лейли. – Пой, Нура. Пой для них.

После секундной паузы девушка едва слышно затянула успокаивающую мелодию на незнакомом языке. Нежную колыбельную.

Лейли показалось, что это продлилось часы.

Это могло бы продлиться часы.