Так что сейчас из слишком многословного бормотанья девицы Надежда сразу поняла, что Елена снова отсутствует не по работе, а так, по личным делам.

– В конце концов, – холодно сказала Надежда, – мне нет никакого дела, где она находится. Но передайте ей, что вот это барахло, что она мне всучила, снова не подходит.

В доказательство она потрясла пакетом, в котором звякнули несчастные набалдашники.

– Еще передайте ей, что хоть фирмочка у вас и задрипанная, но вы все – наемные работники. Так что если задаться целью, то запросто можно добиться ее увольнения. Есть же у вас хозяин. Или хозяйка. И очень сомневаюсь, что при ее расхлябанности и заполошности Елена найдет хорошую работу.

Вряд ли Надежда решилась бы разговаривать в таком тоне, если бы беседовала с самой Еленой. Девица же слушала Надежду молча, боясь вставить хоть слово. Затем все же опомнилась и вздернула голову.

– Что вы собственно от меня хотите? Оставьте набалдашники, я все ей передам.

– Нет уж! – припечатала Надежда. – Вы передайте, но оставлять я ничего не буду. В вашем бедламе все потеряется, и тогда я вообще ничего не получу! Ученая уже!

И ушла, не оглядываясь.

А зря, потому что если бы оглянулась, то заметила бы серую неприметную машину. Хотя, может быть, и не заметила бы. Потому что в машине сидела та самая женщина, которая только что была в офисе «Домостроя» и стерла все файлы из компьютера покойного Станишевского. Она на всякий случай не стала уходить сразу, решила понаблюдать за людьми. Вдруг тот парень, которого она оглушила, очухается и поднимет шум?

Хотя кто обратит на него внимание в таком-то дурдоме. Эти, вон, суетятся, бомбу ищут, хотя никакой там бомбы нету… ей ли об этом не знать!

Парень очухался слишком быстро. Странно, вроде бы оглушила она его качественно, должен был час, как минимум, проваляться. И вышел он не один, а с какой-то тетей.

Тетя как тетя, средних лет, средней комплекции, одета неброско, но прилично. На первый взгляд, ничем не примечательная тетя, таких полно болтается по торговым и бизнес-центрам. Вроде бы дела у них какие-то. Суетятся, куда-то бегают, хлопочут, все время по телефону звонят. Имитируют, в общем, кипучую деятельность и всеобщую занятость. Чтобы от скуки совсем не скиснуть.

Но, однако, эта тетя отличалась от других тем, что взгляд у нее был особенный. Слишком внимательный, что ли. Им, теткам этим, куда смотреть? Так, по сторонам зевать, сумку придерживая, чтобы все-таки не обокрали. А эта, ишь, смотрит со значением. И опять-таки, морда знакомая. Видела она уже где-то эту тетку.

Ага, когда в прошлый раз здесь была, тетка в холле возле нее ошивалась. Она тогда подумала, что случайно, – мало ли народу приперлось поглядеть на покойничка? Однако запомнила ту тетку и узнала сейчас, хоть и была она тогда в темных очках. И сейчас она тут же вертится. Совпадение? Вряд ли…

И, видя, что тетя направилась к остановке маршрутки, киллерша тронула машину с места.

Надежда явилась домой очень недовольная. Снова ничего не вышло с чертовыми набалдашниками. Проболталась полдня, а толку – чуть! И может быть, прав муж, что и не надо было затевать всю эту смену занавесок. Сколько времени и нервов бы сэкономила!

Вспомнив о муже, она совсем помрачнела. Снова придется оправдываться и слушать его ворчание.

Однако впадать в уныние было не в правилах Надежды. Она решила заняться хозяйством и приготовить на ужин что-нибудь интересное. Например, свинину, запеченную с черносливом, или индейку с соусом из антоновских яблок. Или маринованную корюшку.

Точно, это мысль. Тем более что корюшки сейчас навалом. По всему городу стоит запах свежих огурцов – именно так пахнет корюшка. Весной, в общем, пахнет.

И ходить далеко не надо – вон дядька стоит у магазина с ящиком корюшки.

Надежда прихватила несколько пакетов и выскочила из дома. А вернувшись, оставила пакеты на лестнице и вошла налегке, чтобы запереть кота.