Журнал 64 - Юсси Адлер-Ольсен (2015)

Впоследствии многие подошли к нему и сообщили, что, несмотря на его увещевания, они намерены продолжать тайную работу, но при этом непременно переберут все свои бумаги, чтобы ничто не могло скомпрометировать их дело. Именно этого и добивался Курт. Безопасность прежде всего.

– Ты собираешься на похороны Ханса Кристиана? – поинтересовался после заседания Лёнберг.

Курт улыбнулся. Прекрасный человек – этот Лёнберг. Всегда начеку в отношении слабых мест в чужих рассуждениях, в том числе и самого Вада.

– Конечно, нет, Вильфрид. Но мы будем скучать по нему, верно?

– Ну да. – Лёнберг кивнул.

Несомненно, ему было нелегко убедить одного из их верных старых товарищей принять снотворное. Совсем не легко.

Когда Курт вернулся домой, Беата уже спала.

Он включил айфон, подаренный сыном, и обнаружил множество сообщений.

«Подождут до завтра», – решил Вад. Сейчас он слишком устал.

На минуту он присел на край кровати и посмотрел на лицо Беаты, чуть прищурив глаза, словно желая смягчить суровые следы времени. Она все еще была красива в его глазах, и он сделал это по большей части для того, чтобы не видеть, насколько женщина стала хрупкой.

Затем поцеловал ее в лоб, разделся и прошел в ванную.

Под душем Курт становился стариком. Только здесь он не мог игнорировать распад своего организма. Глядя на нижнюю часть тела, Курт замечал, что его икры превратились в ничто, видел бледную голую кожу, некогда покрытую густыми черными волосами. Мыло уже не скользило по животу, как раньше, руками он едва мог достать до спины.

Он запрокинул голову и, стараясь смыть уныние, направил жесткие струи себе в лицо.

Стареть было нелегко, еще сложнее было терять былой авторитет. Да, собравшиеся чествовали его сегодня, но чествовали как человека, отступившего на второй план. Как человека, отдавшего все, что только было можно. Манекен, восседающий на троне, и ничего более. С этого дня другие будут выступать от имени партии. Он мог консультировать, конечно, однако генеральное собрание указало на тех, кто будет представлять партию, а откуда знать, будут ли они всегда следовать его советам?

«Всегда», – повторил он про себя. Как странно звучит это слово, когда тебе восемьдесят восемь лет… Каким ограниченным временным промежутком вдруг может оказаться это «всегда»…

Курт смахнул воду с торса и постарался не поскользнуться на полу, когда из заднего кармана брюк, лежавших на крышке унитаза, зазвонил айфон.

– Да, – ответил он на вызов, тем временем вода стекала на коврик.

– Это Герберт Сёндерсков. Я пытался дозвониться до вас целый день.

– Ладно, – сказал он. – Давно я тебя не слышал, друг мой. Прости, но мой мобильный телефон был отключен сегодня. Мы проводили учредительное собрание в Тострупе.

Собеседник поздравил его, между тем голос его был отнюдь не радостным.

– Курт, сегодня к нам приезжала полиция в связи с несколькими делами о пропаже без вести, в том числе и Филипа. Карл Мёрк из полицейского управления. Миа упомянула твое имя в нескольких контекстах. В том числе в свете «Секретной борьбы».

Курт на мгновение затих.

– А что Миа об этом знает?

– Не так много. По крайней мере, от меня – ничего. И точно не от Филипа. Просто набралась каких-то фактов там и сям. Упомянула Луиса Петерсона. Она не пожелала промолчать, хотя я ее и уговаривал остановиться. В последнее время она стала слишком своевольной.

Печальные новости.

– Что именно она сказала?

Курт замерз, как ледышка; волосяные фолликулы сжались, и волосы на теле вздыбились щеткой.

Он выслушал повествование Герберта Сёндерскова без каких-либо комментариев по ходу. И только по окончании отчета позволил себе высказаться.

– Ты не знаешь, сыщик связывался с Луисом Петерсоном?

– Я хотел проверить, но у меня нет мобильного номера Луиса. Ведь в Интернете его не найти.