Журнал 64 - Юсси Адлер-Ольсен (2015)

– Возможно, Карл, тебе понадобится листок бумаги, – вступила в диалог Мона и из ящика бюро за спиной достала блокнот и карандаш.

– Так, – прокомментировал мальчик. – Придумай любое трехзначное число и запиши его.

Трехзначное. Откуда, черт возьми, пятилетний набрался таких слов?

Кивнув, Карл написал 367.

– А теперь переверни его.

– Перевернуть. В каком смысле?

– Ну, теперь ты должен написать семьсот шестьдесят три, верно? Ты уверен, что у тебя не вытекло больше серого вещества, чем ты думаешь? – не вытерпела очаровательная мамаша.

Карл послушно написал 763.

– Теперь вычти меньшее число из большего, – приказал белокурый гений.

763 минус 367. Карл загородился ладонью, чтобы никто не увидел, что он по-прежнему вычитал так, как его научили в третьем классе.

– Что получилось? – Глаза Людвига просияли.

– М-м, триста девяносто шесть, да?

– Теперь переверни это число и сложи его и триста девяносто шесть. Что теперь получилось?

– Шестьсот девяносто три плюс триста девяносто шесть, ты имеешь в виду? Что получится?

– Ну да.

Карл принялся складывать, прикрывая этот маневр рукой.

– Получилось тысяча восемьдесят девять, – изрек он после некоторого замешательства в вычислениях.

Парень рассмеялся, когда Карл поднял голову. Он и сам прекрасно знал, какой изумленный у него был вид.

– Проклятие, Людвиг… То есть не имеет значения, с какого числа я начну, в любом случае получится тысяча восемьдесят девять?

Мальчик выглядел разочарованно.

– Ну да, разве я не говорил? Но только если ты начнешь, например, со ста двух, после первого вычитания у тебя получится девяносто девять. Тогда придется писать не девяносто девять, а ноль девяносто девять. Число обязательно должно быть трехзначным, не забудь.

Карл медленно кивнул.

– Умный мальчик, – сухо сказал он и улыбнулся маме. – Конечно, в мать.

Та промолчала. Видимо, он был прав.

– Саманта – возможно, один из самых одаренных математиков нашей страны. Однако есть свидетельства того, что Людвиг будет еще талантливее, – сказала Мона, протягивая Карлу лосося.

Так-так, мать и сын – два сапога пара. Пятнадцать частей – талант, десять частей – порох в заднице, шестнадцать – непочтительность, вот так смесь. В их семью будет непросто войти.

Еще пара интеллектуальных задачек, и испытания закончились. Очередная двойная порция картошки, закушенная тремя ложками мороженого, и чертенок притомился. Они попрощались, и Мона предстала перед ним, сверкая глазами.

– Я договорился с Крисом на понедельник, – поспешил сказать Карл. – Позвонил и извинился за то, что сегодня не получилось. Но с самого утра, Мона, у меня действительно был очень насыщенный день.

– Не волнуйся, – с этими словами она так тесно прижала его к себе, что он почти закипел. – Думаю, ты вполне готов к гимнастике на простынях, – сказала она и запустила руку туда, где здоровые мальчики шарят целыми днями напролет.

Карл медленно втянул воздух сквозь зубы. Какая же она зоркая, эта женщина… Возможно, передалось от дочери. После обязательных вступительных маневров, закончившихся тем, что Мона удалилась в ванную «прихорошиться», Карл восседал на краю кровати с пылающими щеками, опухшими губами и в слишком тесных трусах. Тут у него зазвонил телефон.

Проклятие, высветился рабочий номер Розы.

– Да, Роза, – сказал он несколько угрюмо. – Давай покороче, потому что я тут занят важным делом, – добавил он, замечая, как его достоинство потихоньку сникает.

– Карл, это принесло плоды.

– Что принесло плоды, Роза? Почему ты до сих пор на работе?

– Да мы оба здесь. Привет, Карл! – прогремел голос Ассада на заднем плане.

У них там что, народные гулянья в подвале?

– Мы обнаружили еще одно исчезновение. О нем заявили спустя месяц после остальных, поэтому поначалу мы его не нашли.