Журнал 64 - Юсси Адлер-Ольсен (2015)

– Значит, хорошо, что они хранятся уже не на Майорке, – немного обиженно заметила она. – А то они лежали у меня там вплоть до прошлого года, тут же постоянно происходят кражи… Нужно как-то себя обезопасить.

Нэте точно знала, где они лежали. Выложив их перед Карлом, она указала на дату покупки.

– Я купила дом тридцатого сентября восемьдесят седьмого года, но перед этим три недели были потрачены на поиски и обсуждение сделки. Владелец намеревался меня облапошить, но ему не удалось.

– Однако…

– Ну да, после четвертого сентября прошло много времени, я понимаю, но так уж вот получилось. Возможно, у меня где-то еще хранятся билеты на самолет; я бы не удивилась. Тогда бы вы убедились, что меня действительно не было дома. Конечно, я не смогу отыскать их так быстро…

– Меня устроил бы штемпель в паспорте или какой-либо иной документ, – сказал Карл. – Наверняка у вас сохранился старый паспорт, а там, скорее всего, есть и штемпели, которые служат доказательством?

– Наверняка, но боюсь, вам придется прийти как-нибудь попозже. Я поищу.

Мёрк кивнул. Она явно говорила правду.

– Как вы относились к Гитте Чарльз, Нэте? Вы могли бы описать?

– Зачем вам это знать?

– Да, вы правы, вопрос, наверное, неверно сформулирован. Дело в том, что по поводу Гитты Чарльз у нас чрезвычайно мало сведений. По-видимому, никто из знакомых с ней людей не дожил до сегодняшнего дня, а потому нам очень сложно понять, что за человек она была и возможные причины ее исчезновения. Вы можете дать ей характеристику?

Было очевидно, что дама в затруднении. «Как может заключенный говорить хорошо о тюремщике?» – видимо, так можно было сформулировать ее дилемму.

– Она отвратительно вела себя по отношению к вам, поэтому вы не можете ответить так просто? – вмешался Ассад.

Нэте Германсен кивнула.

– Да, это нелегко.

– Потому что Спрогё был жутким островом, верно? А она была одной из тех, кто удерживал вас там, да? – продолжал Ассад, не спуская глаз с тарелки с печеньем.

Собеседница вновь кивнула.

– На самом деле, я уже много лет не думала о ней. Как и о Спрогё. Там творилось настоящее безумие. Они изолировали нас от мира и перерезали нам маточные трубы. Нас называли слабоумными, я даже не знаю почему. И, хотя Гитта Чарльз была не самой плохой, все же она никоим образом не способствовала моему освобождению оттуда.

– С тех пор вы с ней не общались?

– Нет, слава богу.

– Есть еще Филип Нёрвиг. Его вы помните?

Она слабо кивнула.

– Он тоже пропал в тот день, – сказал Карл. – По словам его супруги, кто-то пригласил его в Копенгаген. Вы утверждаете, что тогда вступили в фазу жизни, когда вам нужно было устроить очную ставку с прошлым. Филип Нёрвиг ведь каким-то образом виновен в вашем несчастье, верно? Виновен в том, что дело против Курта Вада имело для вас неблагоприятный исход. Значит, он принадлежал к числу тех, с кем вы желали побывать на очной ставке, Нэте? Приглашение, которое он получил, было от вас?

– Да нет. Я приглашала только Риту и Таге, больше никого. – Она покачала головой. – Не понимаю. Столько людей одновременно, и со всеми я была знакома… Что же могло случиться?

– Вот именно поэтому мы, из отдела Q, и вмешались. Старые дела, дела под особым контролем – такова наша сфера деятельности. И столько одновременных дел о пропаже без вести, неким способом связанных друг с другом, – не вполне естественное совпадение, вы и сами понимаете.

– Мы занялись расследованием вокруг деятельности врача Курта Вада, – добавил Ассад.

Немного раньше, чем планировал Карл, но таков уж был его помощник.

– И тут много пересечений с исчезнувшими людьми, – продолжил Мёрк. – В первую очередь, с Нёрвигом.

– Курт Вад! – Она вздернула голову, как кошка, заметившая стайку птиц в пределах досягаемости своих когтей.