Охотники на фазанов - Юсси Адлер-Ольсен (2012)

— Кимми, ты же знаешь Кристиана! От него так просто не отделаешься. Он говорит, что у тебя даже нет адвоката. А значит, ты никому не могла передать твою коробку. А еще он сказал, что переменил свое мнение и теперь верит, что у тебя действительно есть эти вещи. Что это вполне в твоем духе. Он даже улыбался, когда сказал мне это.

Бьярне попытался изобразить нечто похожее на смех Кристиана, но попытка не удалась, и Кимми ему не поверила. Кристиан никогда не смеялся над тем, что представляло для него угрозу.

— А на кого еще ты могла опереться, если у тебя даже нет адвоката? Друзей у тебя нет, никого, кроме нас, и мы все это знаем. — Бьярне дотронулся до ее локтя, но она отстранилась. — Мне кажется, лучше бы ты сказала, где коробка. Она у тебя в доме?

— Ты что, считаешь меня за слабоумную? — Она резко обернулась к нему.

Было видно, что он поверил.

— Скажи Кристиану, что если он от меня отстанет, вы можете спокойно продолжать заниматься чем хотите, меня это не волнует. Я беременна, Бьярне. Неужели же вы до сих пор не сообразили? Пойми, если вещи из коробки выплывут на свет, для меня и ребенка в этом тоже не будет ничего хорошего. Коробка у меня лежит на самый крайний случай, когда не будет другого выхода.

Вот последнего, наверное, лучше было не говорить — про крайний случай и безвыходное положение. Для Кристиана это была самая большая угроза.

После визита Бьярне она перестала спать по ночам. Всю ночь держалась настороже, прикрыв одной рукой живот, а другой сжимая шнурок срочного вызова.

В ночь на второе августа он явился, одетый в белый халат.

Кимми задремала буквально на секунду, а проснулась, когда он уже зажал ей рот ладонью, а грудь придавил коленом.

— Кто знает, куда ты скроешься, когда тебя выпишут? — прямо сказал он. — Мы хоть и приглядываем за тобой, но кто ж тебя знает! Скажи, где эта коробка, и тебя не тронут.

Она ничего не ответила.

Он сильно ударил ее в низ живота. Кимми по-прежнему молчала, и он стал бить снова и снова, пока у нее не начались схватки, ноги задергались и затряслась кровать.

Он убил бы ее, если бы не повалился стул, стоявший рядом с кроватью. В глухой ночной тишине грохот показался чудовищно громким. Если бы палату не осветили вдруг фары кареты «скорой помощи» и он не очутился бы, как голый, во всем своем подлом убожестве. Если бы она вдруг не запрокинула голову и не лишилась чувств.

Если бы он не подумал, что она уже умерла.

Кимми не стала сообщать портье, что покидает отель насовсем. Оставив чемодан, взяла с собой только сумку, где лежали сверток и еще несколько вещей, и пешком дошла до Центрального вокзала. Было без нескольких минут два. Сейчас она, как обещала, съездит за мишкой для Милле. А затем доведет до конца начатое дело.

Стоял ясный осенний день, и электричка, была битком набита радостной малышней с воспитательницами. Может быть, они возвращаются после похода в музей, а может, направляются в парк Дюрехавен. Вечером малыши вернутся к родителям разрумянившиеся и полные впечатлений от осенней листвы и оленьего стада, пасущегося в окрестностях охотничьего замка Эрмитаж.

Когда они с Милле по-настоящему заживут вместе, у них все будет еще лучше, чем здесь. Там, на небесах, в царстве божьем, среди вечной красоты, они будут глядеть друг на друга и улыбаться.

Во веки веков.

Кимми несколько раз кивнула сама себе, устремив взгляд через казарменную постройку станции «Сванемёллен» в направлении больницы «Биспебьерг».

Двенадцать лет назад она встала с больничной койки, взяла ребеночка, который лежал, прикрытый простынкой, на стальном столике в изножье кровати. Только на минутку ее оставили одну в палате: у какой-то женщины начались роды и протекали с тяжелыми осложнениями.