Погода испортилась. Зарядивший с утра ленивый дождь перешёл в клубящуюся в воздухе мелкую водяную пыль, оседавшую каплями на блестящей шерсти осла. Под копытами и колёсами противно зачавкала грязь. Риата сидела на скамеечке снаружи, закутавшись в тёплый плащ, а её хозяйка предпочла валяться на разложенных внутри шкурах.

К полудню воздух прояснился, но небо по-прежнему оставалось затянуто плотным слоем светло-серых облаков.

Только, даже сегодня урба не изменила распорядок дня, встав на отдых под сенью невысокого, но раскидистого дерева.

Ника, предусмотрительно запасшаяся сухим пайком, с интересом наблюдала за суетой на стоянке, гадая, сумеют ли её спутники разжечь костёр после такого дождя. Но бродячие артисты оказались приспособлены к трудностям путешествия не хуже дикарей-аратачей.

Пока Анний Мар и Балк Круна, вооружившись топорами, лазили по зарослям в поисках сухих дров, прочие мужчины деревянными лопатами срезали верхний сырой слой почвы на площади примерно в квадратный метр.

Не успели они закончить яму, как появились дровосеки, с трудом волоча толстую, блестевшую от влаги лесину. Девушка разочарованно отвернулась, дальше смотреть нечего. Сейчас кто-нибудь расколет бревно пополам и нарубит из сердцевины сухих щепок.

Уяснив, что жевать в сухомятку не придётся, она пожертвовала в общий котёл одну из колбасок, а Приния густо заправила разваренную фасоль оливковым маслом из большой, разрисованной амфоры.

"На помост денег нет, а такую прорву масла купили", — недоумевала Ника, провожая взглядом двух женщин, со смехом тащивших двадцатилитровый сосуд обратно в фургон. Немного разбираясь в ценах, она предположила, что артистам где-то удалось достать по дешёвке залежалый товар. Однако, осторожно попробовав, убедилась в свежести и качестве продукта.

Кулинарные сюрпризы на этом не закончились. Лукста Мар принесла из повозки целый подол крупных яблок.

— Кушайте, госпожа Юлиса.

— Спасибо, госпожа Мар, — поблагодарила она женщину, с хрустом вгрызаясь в фрукт и тут же зажмурившись от удовольствия, чувствуя во рту кисловато-сладкую мякоть.

Долго не рассиживались, торопясь засветло добраться до деревни Внажки.

Не в силах выбросить из головы странную историю с оливковым маслом, путешественница поделилась своими смутными сомнениями с рабыней. Риата насмешливо фыркнула, но тут же испуганно втянула голову в плечи.

— Не бойся! — раздражённо махнула рукой хозяйка. — Говори, что я не так сказала?

— Да своровали они эту амфору, госпожа, — понизив голос, невольница кивнула на тащившийся впереди фургон. — Все знают, что артисты любят брать то, что плохо лежит. Вот и масло спёрли. Может, на базаре, а, может, и прямо на постоялом дворе, пока хозяин им фасоль да муку продавал. Яблоки точно оттуда. Вчера вечером какой-то крестьянин две корзины привёз.

Хмыкнув, её хозяйка покачала головой, ещё раз похвалив себя за предусмотрительно сшитый пояс.

Дальнейшее странствие перестало радовать новизной, но и не особо беспокоило приключениями. Места вокруг становились всё более обжитыми. Кроме поселений рыбаков всё чаще стали попадаться деревни земледельцев. Как правило, в тех и других артисты только ночевали, лишь иногда устраивая короткие представления в день приезда. Увы, но ещё раз попасть на деревенскую свадьбу не удалось. В одном месте, правда, пригласили выступить на деревенском празднике, где артистов от души накормили, но заплатили лишь продуктами.

Два раза их маленький караван не успевал добраться до жилья, и ночевать приходилось под открытым небом. Тогда актёры отгоняли фургон от дороги, маскируя за деревьями или в густых зарослях. Жгли костры, разводя их так, чтобы свет не видели со стороны гор, и караулили всю ночь напролёт, надеясь больше не на свои глаза и уши, а на чуткость животных, которых выпускали пастись.