Отважная лягушка - Анастасия Анфимова (2019)

Дальнейшее поведение управителя только подтвердило её догадку. Толстяк уселся на переднюю лавочку рядом с возницей и по мере сил старался развлечь спутницу, рассказывая занятные истории.

Поскольку отпущенник явно не горел желанием разбрасываться деньгами, в трактир он не пошёл. Повозка остановилась метрах в двухстах от уже знакомого девушке заведения местного общепита, и путники спокойно пообедали прямо на обочине. Раб-возничий, естественно, в сторонке, дабы не мешать управителю настойчиво потчевать племянницу хозяина имения пирогами с сушёными грибами, ветчиной и разведённым вином.

Несмотря на любезность спутника, хорошую погоду, делавшую путешествие лёгким и даже приятным, по мере приближения к столице, казалось бы, исчезнувшая тревога вновь стала напоминать о себе.

Нику опять начали донимать навязчивые вопросы: Зачем она так срочно понадобилась дядюшке, и что там с письмом к императрице? Как Докэста Тарквина отнеслась к её просьбе?

Настроение покровительницы передалось и служанке. Она тихо сидела в углу, нахохлившись, словно воробей в мороз, и нервно теребила край накидки.

Бест, как опытный путешественник, так рассчитал скорость движения, что они оказались у Радла как раз после того, как основная масса скопившихся за день повозок уже въехала на улицы города. Здесь управитель приказал невольнику спешиться и взять ослика под уздцы, а сам, тревожно оглядываясь, извлёк откуда-то короткую, окованную железными полосами дубинку, из чего девушка сделала вывод, что даже интенсивное движение гужевого транспорта не мешает ворам и грабителям отчуждать лежащую на повозках собственность в свою пользу. Улучив момент, она извлекла из ножен за спиной кинжал и прикрыла его полой накидки.

Чуть отодвинув край прикрывавшей вход занавески, Ника напряжённо следила за проплывавшими мимо тёмными громадами домов.

То и дело встречались короткие обозы, сопровождаемые группами вооружённых дубинками и мечами факельщиков. Кричали, ничуть не заботясь о покое горожан, возчики и грузчики, ревели невольные ослы с волами, звонко грохотали по камням деревянные колёса.

Девушка с иронией подумала, что у жителей квартир, чьи окна выходят на столь оживлённую улицу, очень крепкие нервы, иначе им ни за что не уснуть под такую какофонию.

Шум доносился даже до кварталов особняков, хотя здесь он уже не резал уши, теряясь среди высоких, глухих стен, где сгустившуюся тьму пытались разогнать лишь горевшие у каждых ворот факелы, позволявшие запоздалым путникам отыскать нужный дом.

То ли на Нику так повлияла мрачная пустота улиц, то ли давала о себе знать нарастающая тревога, только ей стало казаться, что едут они как-то уж слишком долго. Она уже начинала беспокоиться: не завёз ли её Бест куда-нибудь в другое место?

Но фургон внезапно остановился и толстяк, бодро спрыгнув на мостовую, провозгласил:

— Приехали, госпожа Юлиса.

Когда девушка выбралась из повозки, калитка в воротах распахнулась, и знакомый широкоплечий раб в кожаном панцире склонился перед племянницей в почтительном поклоне.

— Здравствуйте, госпожа Юлиса.

Благосклонно кивнув, та приказала:

— Помоги моей служанке, Янкорь.

— Слушаюсь, госпожа, — с готовностью прогудел раб.

Не глядя на него и чувствуя, как внутри всё сжалось, словно перед схваткой, она решительно шагнула в тёмную прихожую, из которой, благодаря раздвинутому занавесу, открывался вид на передний внутренний дворик.

Масляный светильник на парадном хозяйском столе освещал довольную физиономию развалившегося в кресле регистора Трениума и сидевшего напротив молодого мужчину, лет тридцати, чем-то неуловимо напоминавшего владельца дома.

— Хвала богам, вы наконец-то приехали, госпожа Юлиса! — вскричал дядюшка, едва падавший сквозь прямоугольное отверстие в крыше лунный свет озарил озабоченное лицо племянницы. — А то я уже думал, что этот негодник Бест захотел оставить вас в имении ещё на пару дней.