Отважная лягушка - Анастасия Анфимова (2019)

— Расскажите, что случилось с вашим внуком, госпожа Комена?

Женщина какое-то время недоуменно смотрела на Акция, потом до неё, видимо, всё же дошёл смысл вопроса, и она с жаром заговорила:

— Я давно заметила, что Сцип стал какой-то вялый…

— Давно, это когда? — беззастенчиво перебил её лекарь.

— Ну я не знаю! — раздражённо передёрнула плечами собеседница. — Дней пять или шесть. Я говорила невестке, что Сцип бледненький, но та только отнекивалась. Мальчик просто устал, набегался…

Последние слова она произнесла, явно кого-то передразнивая.

— А сегодня утром… Сцип… Мой любимый внучек…

Супруга сенатора и заботливая бабушка громко всхлипнула, вытирая промокшим платочком набежавшую слезу.

— Он не захотел вставать… Отказался от любимого мёда и стал таким горячим…

Опасаясь, как бы она окончательно не разревелась, врачеватель поспешил задать новый вопрос:

— У него что-нибудь болит?

— Да! — встрепенулась женщина. — Горлышко. Он почти не может глотать. Мой птенчик!

Слушая надрывные, сбивчивые ответы госпожи Комены, где описание симптомов болезни внука перемешивались со словами обличения его безалаберной матери, Акций постепенно прояснял ситуацию. Если рассказчица ничего не перепутала и не упустила, с мальчиком не произошло ничего из ряда вон выходящего.

Увидев покрытое красными пятнышками лицо сенаторского внука, лекарь приподнял ему подол туники, дабы убедиться, что они покрывают тело целиком, затем нашарил большие утолщения за ушами, после чего заглянул в рот. Так и есть. Нёбо и глотка покраснели.

— Мальчика рвало? — спросил он у молодой женщины с подурневшим, заплаканным лицом.

Бросив затравленный взгляд на свекровь, та кивнула, с видимым трудом разлепив опухшие, дрожащие губы:

— Да, господин Акций. Утром. Но перед вашим приходом он выпил разбавленного вина с мёдом, и пока, хвала богам, не тошнит.

— А почему вы мне ничего не сказали? — рявкнула хозяйка дома. — Вы специально скрывали это от меня?

— Что вы, госпожа Комена!? — взмолилась собеседница. — Я же вам говорила!

— Так по-вашему я уже совсем выжила из ума и ничего не помню? — голос Вивы Комены Белы звенел от благородного негодования.

Молодая женщина закрыла лицо руками, и плечи её затряслись от с трудом сдерживаемых рыданий.

Врачеватель подумал, что свекровь, кажется, собирается отчитать и без того измученную невестку, не обращая внимание ни на больного внука, ни на присутствие чужого человека.

Последнее обстоятельство его изрядно покоробило. Всё-таки он не какой-нибудь отпущенник или раб, а охранитель здоровья государыни. Возможно, именно поэтому голос придворного прозвучал немного резче, чем следовало:

— Вам необходимо принести в жертву Пелксу белую овцу, госпожа Комена. Также не забудьте помолиться и Ноне с Геладой.

— Непременно, господин Акций, — моментально успокоилась супруга сенатора.

— Мальчик пусть остаётся в постели, — размеренно продолжил лекарь. — Поить его следует молоком с мёдом. Купите в лавке корень петрушки, приготовьте отвар и давайте пить по ложке на полдебена тёплой воды. Рот необходимо полоскать водой с лимонным соком. Ложка на дебен воды.

— Всё сделаем! — заверила хозяйка дома, и словно не замечая раба, торопливо водившего палочкой по навощённой дощечке, вновь зыркнула на невестку. — Вы всё запомнили, госпожа Комена?

— Да, госпожа Комена, — кивнула та, вытирая слёзы тыльной стороной ладони.

— А колени и локти мальчика полезно будет обмотать шерстяной тканью, — подумав, добавил врачеватель. — И месяц никаких прогулок и игр.

Он строго посмотрел на ребёнка, впервые отреагировавшего на его слова.

— Лучше подольше полежать, чем быстро заболеть по новой.

— Но месяц — это так много, господин Акций, — пролепетал мальчик.