Потерянный источник - Ива Лебедева, Ирина Смирнова (2019)

Ядвига зря думала и матери рассказала, что Лиз не умеет одеваться во что-то отличное от маскировочного балахона и что серая мышь-заучка не разбирается в моде. Избалованной дуре просто в голову не пришло, что у мышки Вуд на то могли быть совсем иные причины.

А еще у нее была другая жизнь и множество самых разных знакомых как раз среди тех, кто создает всю красоту, предназначенную для избалованных аристократок.

Мама работала с самыми разными бытовичками, то в салонах, то просто на дому у какой-нибудь мастерицы, к которой бегали клиентки победнее. И кстати, этих клиенток тоже старались обслужить по высшему разряду, потому что бытовиков много и придумать что-то такое, чего не умеет соседка, – еще умудриться надо. И при этом уложиться в бюджет заказчицы, правильно раскроить слишком маленький отрез ткани, скомбинировать отделку и аксессуары. Так что в скромной мастерской никому не известной швеи порой можно было сшить платье не хуже, чем в самом пафосном ателье какой-нибудь мадам Тириньяк.

В последние годы жизни, когда Элизабет уже училась в Академии, мама перестала метаться с места на место, хотела быть поближе к дочери, ведь за стенами лучшего учебного заведения страны девушка была в безопасности. Так считала Джейн, во всяком случае. Да и здоровье больше не позволяло часто переезжать.

Поэтому мама сняла комнатку недалеко от Академии и устроилась подрабатывать в крошечный салон на дому, который держала ее ровесница, швея. Женщины быстро подружились, они были похожи характерами, темпераментом, и даже в чем-то судьба у них совпадала: обе были вдовами, у обеих почти взрослые дочери.

Джейн даже стала учить дочь подруги особым своим секретам косметической и парикмахерской направленности, потому что хотелось кому-то передать мастерство, а у Элизабет с бытовой магией не сложилось.

Так что тетя Агати стала для Лиз почти такой же родной, как мама. Если бы не она, совсем бы плохо пришлось, когда Джейн окончательно слегла.

Агати и ее дочь Милис ухаживали за больной, пока ни о чем не знающая Элизабет была на практике, а потом и похоронили Джейн на кладбище для бедных. Скромно и бедненько, но прилично, так что теперь есть хоть куда прийти поплакать…

И вот теперь Лиз направленным телепортом перенеслась именно на эту тихую кривую улочку в дебрях ремесленной слободки. Сердито пыхтя себе под нос, она поудобнее перехватила узел, в который безжалостно увязала недошитое платье от мадам Тириньяк и еще кучу оставленных грымзой ужасных тряпок. Также в этот узел пошла содранная с окна шелковая занавеска, очень подходящая по цвету, кружево с шелковой же наволочки, пара лент и бархатный камзол с шитьем, который Лиз без зазрения совести позаимствовала из гардеробной собственного мужа, благо покои их теперь были смежными и дверь между ними никак не запиралась. Кстати, пряжки с его парадных туфель тоже пригодятся. Серебро и камни натуральные, немного бытовой магии – и можно задавать шик!

Посмотрим еще, кто тут серая мышь, а кто напыщенная дура с плохим характером.

Перебежав мощеную улочку, Лиз дернула позеленевшую медную ручку на двери и вошла в полутемное прохладное помещение прихожей, расположенной на первом этаже. Здесь привычно пахло цветочной водой, разогретыми утюгами и немного подгорелой выпечкой.

Милис ужасно любила сдобные булочки, но ее бытовая магия оказалась той же направленности, что была у Джейн, то есть косметические чары давались легко как дыхание, а вот с кулинарными изысками было туго. Что, впрочем, ничуть не огорчало веселую пышку Ми, она лопала свои слегка подгорелые и немного скособоченные сдобные шедевры с таким же удовольствием, как и лучшие пирожные из дорогой кондитерской.

– Тетя Агати! Милис, вы дома? – позвала Элизабет, плюхая свой узел на банкетку под вешалкой. Уф, тяжелый какой. Может, не стоило обдирать пряжки с половины туфель?