Гимназистка - Бронислава Вонсович (2021)

В гостиной мы обнаружили не только Рысьину, но и Владимира Викентьевича. Последний выглядел весьма недовольным и высказывал это недовольство княгине, прервавшись на полуслове, когда мы вошли. И на середине жеста: одна его рука смотрела в потолок, вторая — обвиняюще тыкала в княгиню. При виде нас целитель как-то сдулся и принял свой обычный доброжелательный вид. Даже через силу улыбнулся, когда они с Юрием обменивались приветствиями.

— Юрий Александрович, можете быть свободны, — сухо сказала Рысьина.

— Но позвольте… — вякнул было он.

— Не позволю, — чуть повысила голос княгиня. — Вам волю дай, сразу начинаете всяческие глупости вытворять, позорить наш клан перед другими.

Намёк был более чем прозрачный. Юрий заалел кончиками ушей и, чеканя шаг, вышел из гостиной. Прощаться не стал — видно, боялся, что не справится с эмоциями и вместо одних слов скажет другие, не слишком вежливые и куда более подходящие для подобного разговора.

— Может быть, мне тоже лучше уйти? — предложила я. — Смотрю, вы, бабушка, не в духе.

— Будешь тут в духе, с нашими проблемами, — бросила она. — И всё потому, что одни много болтают, другие не думают, когда делают, словно голова им дана, только чтобы носить фуражку. А третьи… — Она махнула рукой, забавно перебирая пальцами в воздухе, словно пытаясь нащупать струны музыкального инструмента или же уже играя на нём неслышно для остальных. — Впрочем, я сюда приехала не для того, чтобы делиться своими проблемами.

— А чем же вы собрались делиться? — подозрительно уточнила я, подозревая, что сейчас проблемы появятся у меня, причём не из тех, от которых можно избавиться без потерь.

— Разумеется, радостью, — сложила губы в улыбку княгиня. — Мы устраиваем бал.

Кажется, началось то, о чём предупреждал Юрий. Может, действительно сказать, что я к нему присматриваюсь? Мол, рысь с рысем скорее найдёт общий язык, чем рысь с кем-то ещё.

— Рада за вас.

— В твою честь, — продолжила она, словно не заметив моего неудовольствия. — Бал состоится через две недели, поэтому нужно бросить все силы на его подготовку.

— Мне кажется, вы забыли очень важную вещь.

— Какую же?

— У меня траур по маме.

— Он не мешал тебе танцевать на Благотворительном вечере, — проявила она осведомлённость.

— Всего два танца, и те по необходимости, — отрезала я. — Сейчас я этой необходимости не вижу.

— После того как ты вошла в клан, все трауры остались за его пределами, — твёрдо заявила княгиня. — Матери ты всё равно не помнишь, так к чему этот фальшивый траур? — Она прищурилась и внезапно сказала Владимиру Викентьевичу: — Не могли бы вы оставить нас, дорогой мой? Вдвоём с Лизой мы скорее придём к взаимопониманию.

— Хорошо, — не скрывая недовольства, ответил тот.

— И пожалуйста, без этих ваших штучек, — напутствовала его княгиня. — Подслушать у вас всё равно не получится, а я обижусь.

Владимир Викентьевич посмотрел на неё столь укоризненно, словно ему и в голову не могло прийти столь неблаговидное дело. И выглядел при этом столь честно, что я бы ему даже поверила, не выучи от него замечательный подслушивающий конструкт. Наверное, в случае княгини не слишком эффективный, иначе она не бросалась бы подобными обвинениями.

Рысьина дождалась, пока хозяин дома выйдет из собственной гостиной, и лёгкими движениями пальцев поставила полог от прослушивания. Я с интересом вгляделась. А полог-то не такой, как у Владимира Викентьевича и Волкова. Совсем другие блоки. Но я почему-то уверена, что не менее эффективные, если не более.

— Куда это ты смотришь? — прервала моё изучение Рысьина.

— Никуда, просто задумалась.

— А мне показалось, что ты что-то рассматриваешь.

— Всё в этой комнате я видела неоднократно.