Дикий - Элла Савицкая (2020)

Завожу байк и медленно трогаюсь с места, пытаясь приловчиться управлять с преградой спереди. Ароматной, пахнущей сексом и мной преградой. Спина Рины напрягается, она до побелевших костяшек сжимает рукоятки, но звонко смеется, когда мы более менее выравниваемся и начинаем набирать скорость. Ехать так вдвоем сложнее, но я не могу удержаться и не улыбаться ее искренней радости. Ночной город несется навстречу, ветер нещадно лупит в рожу, но все это где-то там, за пределами мотоцикла. Я слышу только счастливый визг Рины, ее смех и голос, кричащий что-то невразумительное, и понимаю, что именно так и только с ней хочу гнать вперед.

В обшарпанной однушке Рины мы нагоняем все то, что упустили за две недели. Наверное, соседи охренели, и я даже удивлен, что молча и без претензий всю ночь слушали перелив стонов дикарки.

Марина

Ставлю на стол тарелку с бутербродами и две чашки растворимого кофе. Себе добавляю молоко и ложку сахара.

Половица скрипит, выдавая приближения Матвея, а потом его руки собственническим жестом обвивает мою шею. Крепкое тело, слегка влажное после душа, прижимается сзади, вызывая улыбку на губах. Оказывается, просыпаться с ним вместе лучше, чем в одиночестве. Пока правая рука говнюка обхватывает мои скулы и поворачивает к себе лицом, вторая наглым образом врывается в шорты спереди и гладит чувствительные складки. Ох, чееерт.

Разве возможно, чтобы измученное сексом тело могло так бурно реагировать на непрошенное вторжение?

Губы Матвея находят мои и целуют сразу глубоко и с языком. Этот ненормальный либо берет все, либо ничего. Он никогда не спрашивает, не ждет разрешения. Прет напролом, и именно это меня в нем так привлекает. Его стоило ждать, теперь я точно знаю.

Как голодная кошка трусь о дерзкие пальцы, уже сама чувствуя, как всего за пару секунд намокла, но тут же тело саднящей болью выдает напоминание о том, что оно не привыкло к такому количеству мужских частей тела внутри себя. В данном случае это пальцы Матвея, которые тут же прекращают движение, ощутив, как я непреднамеренно сжалась, стоило им оказаться внутри.

Матвей замирает, прерывая поцелуй. Удерживает мой взгляд.

— Вымотал я тебя?

— Не все занимаются сексом большую часть своей жизни. Некоторые только начали, — прищуриваюсь, но тут же чувствую, как щеки начинает печь от непривычного мне смущения, когда Матвей аккуратно выводит из меня пальцы, а потом подносит их к губам и облизывает.

О, боже. Казалось бы, разве можно ощущать стыд после развратной ночи, полной наших оргазмов? Оказывается да.

— Садись, ешь!

Выбираюсь из объятий и, подогнув ногу, усаживаюсь на стул.

— Я уже, — бросает в меня многоговорящим взглядом, — но не прочь получить добавку, — засранец берет бутерброд и откусывает его.

— Не Мортаделла, конечно, но другой у меня нет, — последовав его примеру, тоже начинаю завтракать. Голодный желудок требует восстановить силы и мгновенно всасывает полученную пищевую дозу.

— Побалую себя деликатесом, — со смехом выдает Матвей и отпивает кофе, а потом уже серьезно добавляет, — сегодня день рождения Ланы.

Кусок бутерброда застреет в горле, и мне приходится запить его глотком кофе, чтобы протолкнуть.

— Я помню. Хотела позвонить ей поздравить, пока ты был в душе, но думаю, она не возьмет трубку.

— Зачем звонить? Мы поедем. Сегодня тусовка дома. Диджей, кальян, народ.

Ого. Мне послышалось, или Лане действительно разрешили отпраздновать свое совершеннолетие?

— Неужели ты организовал это все для нее?

— Я? Она сама занималась всей этой херней. Я еще только организатором дней рождений не был.

Ну да, логично. Улыбаюсь, наблюдая за тем, как Матвей, расправившись с таким бутербродом, берется за второй. И только заметив его пристальный взгляд, понимаю, что улыбка сползла с губ, потому что я все еще думаю о Лане и о том, что скорее всего девчонка будет мне не особо рада на своей вечеринке.