Небеса в бездне - Эдриенн Янг (2019)

Я снова обернулась к козам и принялась наполнять ведро. Мне не хотелось придумывать отговорки. Не хотелось лгать. Мне было жаль и ее, и Керлинга, и я ненавидела себя за это.

– Тора обрушит на тебя свою кару, – выпалила она. – И отомстит за всех нас.

Она ушла, комкая в ладонях юбку, а я опустила пустой взгляд, ощущая тяжесть ошейника и думая, что, возможно, это уже произошло. Возможно, именно Тора привела меня в Фелу, как сказал Ири. Возможно, это Тора сделала так, что теперь мою шею сдавливал железный обруч.

Я взглянула в сторону леса. Если я сейчас побегу к реке по незнакомому лесу, а Рики бросятся в погоню, то у меня не хватит времени спуститься с горы, и они непременно меня схватят. Стоит подождать и ускользнуть незаметно. И тогда я смогу навсегда покинуть это место.

Когда Халвард заснул, я устроилась у мерцающего в очаге огня с бруском священного дерева и принялась выстругивать ноги статуэтки.

– Для кого ты это делаешь? – тихо спросила Инге, тоже сидевшая у огня.

Я сдула пыль с ладоней.

– Для моей матери.

Лучше всего я запомнила ее волосы. Когда лучи солнца касались их, казалось, словно они искрятся изнутри.

– Когда она умерла? – Инге наклонилась вперед, положив голову на руки, наблюдая за моей работой.

На мгновение я подумала, что мне стоит солгать. Я не знала, что Ири рассказывал ей о нашей матери. Но все же лгать о маме казалось мне неправильным. Мне хотелось, чтобы Инге узнала о женщине, чье место она заняла.

– Мне было шесть. А мама не была воином. – Я ответила на вопрос, который она наверняка мысленно задала мне. – Ее убили во время налета Херджа.

Ее глаза округлились, и она замерла.

– Воины Херджа?

– Да.

– У нас поговаривали о них. Я думала… люди думают, что это сказки.

Я медленно провела кончиком стамески по нижней части бруска.

– Это не сказки.

В ту ночь, когда явились воины Херджа, я впервые увидела отца слабым. Мы с Ири убежали, потому что он приказал нам. Вытолкал нас за дверь в темноту. Мы бросились бежать вверх по холму и скрылись в лесу. Мы бежали по лесу до самого утра, а когда, прихрамывая, приплелись обратно, стерев в кровь босые ноги, то нашли его на берегу. Он сжимал ее в объятиях, его ладони запутались в ее волосах. Я никогда не забуду этот звук – животный рев, вырывавшийся из его груди и разносившийся по деревне.

– Прости, – сказала Инге, глядя мне в лицо.

– Я плохо ее помню. – Я пожала плечами. Но по-прежнему не могла забыть пронзительные крики в темноте. Запах сжигаемых тел. И до сих пор ощущала ледяной ужас, впервые сковавший меня при виде воинов Херджа.

– Ты ее помнишь. – Она выпрямилась. – Даже если ты не можешь представить ее себе, когда закрываешь глаза, наши тела и наши души помнят то, чего мы не можем вспомнить. Они навсегда впитывают в себя эти воспоминания. И однажды вы встретитесь. Когда ты попадешь в Солберг.

Я опустила стамеску, удивленно уставившись на нее.

Она улыбнулась:

– Ведь именно туда попадают ваши люди после смерти, правда?

Я посмотрела ей в глаза, пытаясь понять, о чем она думает. Чего хочет от меня.

– Не думаю, что когда-нибудь попаду в Солберг. – Озвучив эти слова, я снова ощутила прежний ужас и пожалела, что сболтнула лишнего.

Она склонила голову набок.

– Почему?

– Потому что я рабыня. – Я уставилась на статуэтку. Мне не хотелось видеть жалость в ее глазах. – Я потеряла честь.

Некоторое время она молчала, наблюдая, как я выстругиваю фигурку. Прислушиваясь к шипению огня в очаге, я пыталась забыть о том, что она рядом. Представляла лицо мамы. Ее темные, глубоко посаженные глаза. Прямые, ровные зубы.

– Часто мы многое теряем, но затем находим снова, Элин. – Инге встала. – Если ты потеряла честь, придет время, когда ты снова ее обретешь.